пятно, должен иметь аномалии, аномалии мозга должны выражаться в патологии психической деятельности и поведении.
Итог подвел я:
– Надеюсь, что наш Президент СССР является исключением из правил.
Татьяна минуту смотрела на меня широко раскрытыми глазами, затем тихо выдавила из себя:
– Я тоже надеюсь.
Это первое общение и сформировало взаимные симпатии. Лосева была настоящим профессионалом. В чем я ни раз, убеждался, когда обращался к ней за консультацией при составлении психологических портретов убийц, которых мне надо было разыскать.
В лаборатории Татьяна была одна, я не теряя времени объяснил ей задачу, она отнеслась с профессиональным пониманием:
– Я, в принципе, уже представляю, какую информацию с помощью каких вопросов можно получить, но не полагаете ли Вы, что этот тест необходимо использовать при тестировании всех сотрудников управления области?
– Вы Татьяна мудрая женщина, а почему бы и нет? Кто предупрежден, тот вооружен!
Результаты меня несколько поразили, как пояснила Лосева, сотрудников со свойствами личности потенциального подозреваемого выявлено не было. Но, были выявлены личности с симптомами паранойи. Я вопросительно посмотрел на нее:
– И, что из этого следует?
– Это уже не моя компетенция, это компетенция психиатра. – был ее ответ.
– Может это приобретенное? Специфика оперативной работы.
– Возможно и так. Но это настораживает. Я должна эти результаты доложить начальнику ВВК.
– И он, конечно, возложит дальнейшее исследование этих ребят на психиатра?
– Да. Они будут под наблюдением.
Вот поэтому, мне и не хотелось заниматься отработкой своих сотрудников, я знал, что эта проверка может принести кому-то неприятности.
Да, реально, существует профессиональная деформация личности. Да, она опасна и для самой личности, она опасна для окружающих. Она опасна от формы своего проявления. Суицид или убийство – вот наиболее опасные формы, преобладает суицид, но об этом почему-то все молчат.
Да, не так все просто, если государство дает право на пенсию при выслуге 20 лет.
Результаты исследования были доложены начальнику управления уголовного розыска, он высказал свою точку зрения:
– Я просто обязан был принять версию Хорошева на проверку, хотя сам в своих сотрудниках не сомневался. Дальнейшую разработку считаю нецелесообразной. Ты свободен!
Он нажал на клавишу селектора:
– Хорошев зайди ко мне.
* * *
Мне оставалось вернуться к «своим баранам».
В моем списке было двенадцать психотерапевтов и психоаналитиков, одного я оставил себе, а остальных поручил ребятам из райотдела.
– Все способы хороши, для достижения цели! – напутствовал я их,
– Но,
