пистолетов. Начальник уголовного розыска прогремел в мегафон:
– Всем поднять руки и оставаться на месте!
Сатанисты сопротивления не оказали, через час начались опросы задержанных.
Начальник розыска ходил по кабинету, от впечатлений он был возбужден:
– Какие у нас основания для их задержания, вы видели, кого привезли? Двое с прокурором города в сауне парятся. Один охотится с заместителем мэра. Депутат Государственной Думы в обезьяннике! Сейчас такое начнется! Что делать?
Смирнов! Через дежурного подымай эксперта-биолога! Нас только спасет биологическая экспертиза крови на этих балахонах. Быстро! Без результата сюда не возвращайся!
Трошин мы с тобой сейчас поговорим с главным сатанистом, распорядись, чтобы его привели.
Лунева знали многие оперативники, это была уникальная личность, менее значимая, чем основатели МММ и Русской недвижимости, но он был искуснее, его комбинации были уникальными как по форме, так и по содержанию. В Луневе погиб артист. В черном балахоне он был похож на средневекового инквизитора.
Начальник, увидев его, застыл в немой сцене, когда у него прорезался голос, он спросил «великого комбинатора»:
– Лунев? Ты же еще сидеть должен за торговлю бензином?
– Начальничек, на свободу отпущен с чистой совестью, досрочно, в виду полного перевоспитания.
– Ты? Перевоспитался? После пятой ходки? Как вышел, так ты теперь и вернешься на довоспитание.
– За, что начальники?
– За соучастие в убийствах!
– Бред какой-то. Какие еще убийства?
– Лунев, ты мне здесь дурака не валяй. Мы тебе не «колбасники» ты в убойном отделе находишься!
– Да-а? А зачем я здесь нахожусь?
– Не знаешь?
– Нет!
– А, что вы там, на кладбище творили, или у нас всех галлюцинации были, так техника все сняла, для суда будет убедительно, что вы там вытворяли.
– Ах, вот, Вы о чем. Так извините, в нашем основном законе под названием Конституция Российской Федерации в статье 28 закреплено, что каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Таким образом, что я делал со своими братьями на кладбище это наше дело и отчитываться не перед кем я не намерен!
Я требую адвоката!
– Будет тебе адвокат, когда мы тебя задержим по подозрению в совершении убийства!
– Опять убийство! Какое убийство, начальник? Какое убийство было совершено на кладбище?
– На кладбище никого не убивали, ты Лунев не передергивай. Крови то столько где взяли, что братья-доноры дали?
Лунев, наконец-то что-то сообразил:
– Стоп
