style="font-size:15px;"> – Я начинаю в пять.
– Хороню. Никто еще не был так добр ко мне, с тех пор как…
Устыдившись этой жалостливой реплики, а заодно пытаясь подавить подкатившие рыдания, я прикрыл лицо рукой. Всхлипывания помог избежать глубокий вздох. Убрав руки с лица, я увидел, что Аднан внимательно смотрит на меня.
– Прошу прощения…
– За что? – спокойно спросил он.
– Сам не знаю… Наверное, за все.
– Вы здесь один, в Париже?
Я кивнул.
– Это тяжело, – сказал он. – Я знаю.
– Откуда вы родом?
– Из Турции. Маленькая деревенька в сотне километров от Анкары.
– И сколько лет уже в Париже?
– Четыре.
– Нравится здесь? – спросил я.
– Нет.
Молчание.
– Вам нужно отдохнуть, – сказал он.
Аднан подошел к столу, взял пульт дистанционного управления и включил маленький телевизор, закрепленный на стене.
– Если вам станет грустно или одиноко, всегда можно воспользоваться этим, – сказал он, вкладывая мне в руку пульт.
Я уставился на экран. Четверо симпатяг сидели за столом, смеялись и болтали. Вокруг на трибунах разместилась студийная аудитория, зрители хохотали, стоило кому-то из гостей сострить, и громко аплодировали, когда ведущий скороговоркой призывал к этому.
– Я вернусь попозже, проверю, как вы, – сказал Аднан.
Телевизор я вскоре выключил, меня вдруг потянуло в сон. Не противясь подступающей дремоте, я покосился на коробочки с лекарствами. На одной из них было написано зопиклон. Название показалось смутно знакомым… что-то похожее мне прописывал доктор в Штатах, когда у меня был очередной приступ бессонницы. Как бы то ни было, лекарство быстро действовало, размывая окружающую действительность, подавляя все тревоги, приглушая настойчивое голубое сияние гостиничной люстры, отправляя меня в…
…утро. Или, пожалуй, в его предвестие. Серый рассвет заглядывал в комнату. Я пошевелился и почувствовал, что мне гораздо лучше. Я даже смог самостоятельно спустить ноги с кровати и медленно, по-стариковски доплестись до ванной. В ванной я помочился. Сбрызнул лицо холодной водой. И, вернувшись в голубую комнату, снова забрался в постель.
В девять утра мсье Брассёр принес завтрак. Он возвестил о своем приходе двумя резкими стуками в дверь, потом молча вплыл в комнату и поставил поднос на кровать. Ни приветствия, ни comment allez-vous, monsieur?[22]. Только сухой вопрос:
– Вы останетесь еще на одну ночь?
– Да.
Он вытащил из шкафа мою сумку. Я подписал еще несколько чеков в общей сложности на сто долларов. Он собрал их и ушел. Больше его в тот день я не видел.
Мне удалось съесть черствый круассан и выпить молочно-кофейную смесь. Потом я включил телевизор и пробежался по каналам, в отеле их было всего пять, и все французские. Утреннее телевидение здесь такое же банальное и пустое, как в Штатах.
Как дела, мсье?
