раньше не доводилось, Мария Ильинична.
– Очень любезно с вашей стороны узнать мое имя-отчество заранее, – улыбнулась очками и носом Поилова.
– Ну что вы, Мария Ильинична! – махнул рукой Зубриков, – Я не настолько галантен. Вы мне льстите. Просто медсестра недавно сказала, как вас зовут, – и он лучезарно улыбнулся.
– Итак, по какому вы делу, уважаемый? – слегка осипшим голосом спросила главврач.
– А я, собственно, по вопросу моего друга Георгия Кузьмича Балабанова. Ему ВТЭК никак инвалидность не дает. Я с Зутовой, да вы ее, конечно, знаете, она у вас в поликлинике вторым терапевтическим заведует, вдрызг разругался. Волокитит, и заметьте, без всяких оснований.
– Ну, а я чем могу помочь? – учтиво спросила Поилова.
– Как чем? – удивился Зубриков. – Разберитесь и присвойте ему инвалидность. Тут у меня все документы.
Петр Петрович достал из бесформенного вместилища хозяйственной сумки пачку помятых медицинских бумаг. Тщательно расправив, он положил их прямо перед Поиловой – Ну, а сам Балабанов почему не пришел? – поинтересовалась главврач.
– Гриппует, – пояснил Зубриков, – Да и нервный он человек. Он, кстати, по части невропатолога-то и должен получить инвалидность. Тут, я узнал, у вас психиатр платно принимает. Уж он-то точно бы дал, не сомневайтесь.
– От меня вы чего хотите? – устало повторила Поилова.
Зубриков явственно представил, как под шапочкой у нее потеет лоб.
– Вы, разберитесь, – мягко попросил Зубриков. – Впрочем, можно и сейчас. Тут беглого взгляда достаточно. А вот, кстати, бывший министр здравоохранения…
– Оставьте бумаги, я посмотрю, – изнемогающе проговорила Поилова.
– Конечно, конечно, – обрадовался Зубриков, – Только вот позвольте расписочку.
– Какую еще расписочку? – глаза Поиловой, казалось, вот-вот выскочат из-под стекол очков.
– Ну, как же? В получении медицинских документов. Это ведь вам не хухры-мухры. Сами понимаете. Вот, если бы медсестра какая-нибудь была, как свидетель, тогда другое дело. А то, не дай Бог, что случится. Гоша перенервничает, и тогда… – Зубриков закатил глаза, показывая, что продолжать нет смысла.
Поилова впилась глазами в последнего посетителя и смотрела так на него с минуту.
– Не дам! – неожиданно визгливо выкрикнула она, – Это безобразие! Впервые встречаюсь с таким нецивилизованным пациентом.
– Ну что вы, – возразил Зубриков, – Именно в цивилизованных странах такая практика процветает. Взять хотя бы Швейцарию.
– Не дам, – отрезала главврач и решительно отодвинула документы, – Хотите, оставьте, но расписки не дам. Это недоверие. Это в конце концов оскорбительно, и это… – она закашлялась.
– Бог с вами, – миролюбиво сказал Зубриков, – Оставлю так, смотрите на здоровье. Только если вы их утеряете, и Саша перенервничает, – предупредил Петр Петрович, – психиатра будете оплачивать из своего
