упусти, кому ты еще будешь в жизни нужна», а Мишка почему-то стал ее избегать. Его ежевечерние, уже ставшие традицией звонки прекратились, совместные воскресные прогулки тоже. Мишка сумбурно бормотал о какой-то новой работе, неожиданно появившихся делах и проблемах, которые необходимо срочно решить. Лизе начало казаться, что она стала Неделину чем-то неприятна. Для выяснения отношений она приехала к Мишке на Арбат и застала в его квартире страшный бедлам: комканые газеты, мусор и хлам, пустые бутылки, тарелки с присохшими объедками и окурками – все это было набросано и наставлено повсюду. Заросший Мишка с отечным лицом нетрезво доказывал что-то незнакомому парню с сальными волосами. Мишка был не просто раздражен, он пребывал в ярости. Увидев на пороге комнаты Лизу, он вздрогнул, замолчав на мгновение, а после уже заорал:
– А вот и госпожа дрянь явилась. А ну пошла вон из моего дома, чтоб я тебя тут никогда больше не видел…
…Ночевать Лиза домой не пришла – до самого утра она бродила по улицам. Ошалевшая от тревоги Лика обзвонила все морги и больницы, предприимчивый Богдан поставил на ноги милицию. К тому часу, когда Лиза вошла во двор собственного дома, утреннее небо уже очистилось от предрассветной дымки. Перед подъездом сверкал в солнечных лучах знакомый автомобиль, из которого вышел усталый человек. Он распахнул навстречу Лизе объятия и не сказал ни слова. В тот самый день она согласилась стать его женой.
…Ни единого дня Лиза не была счастлива в браке. Бескрайняя по своим размерам квартира, исполненная по проекту модного архитектора, казалась ей чужой и неуютной. Она совершенно искренне не понимала восторгов Лики, которая моталась к ней в гости теперь уже через всю Москву.
– Слушай, мать. Когда твой в командировку умотает, я тут ночевать останусь. В джакузи покисну, на кровати под балдахином поваляюсь. Ты, кстати, когда работу бросишь? Жены «новых русских» никогда не работают, я в кино видела. Так что давай, соответствуй, а то таскаешься по электричкам ради каких-то психов. Я девкам своим рассказала, так никто не поверил… Ох, Лизон, хорошо же ты устроилась! – Щебетать подобным образом Лика могла часами.
А Лиза в ответ только вымученно улыбалась. Удачными она считала лишь те дни, когда ей выпадало ночное дежурство, а все прочие вечера, проведенные вместе с Богданом, она считала потерянными. Говорить молодым супругам было вообще не о чем, и выяснилось это буквально тотчас после свадьбы, устроенной в одном из самых дорогих Московских ресторанов. Лизино платье обошлось ценою в три ее годовые зарплаты, а обручальное кольцо украсил бриллиант величиной с небольшое яичко. Богдан так стремился перещеголять какого-то таинственного Будкевича, что довел до изнеможения референта, на которого была возложена обязанность организатора свадьбы.
– Церковь для венчания тоже надо найти попрестижнее, – отдавал он распоряжения, – если будет не так понтово, как у Будкевича – вылетишь с работы.
– Может,
