Тут мое письмо на имя Министра общественного благополучия Песчаной Периферии, и ее ответ…
– Этой старой дряни?! – взвизгнула Андра. – Крусты?
– Да, я ей писал, чтобы удостовериться, что на рисунках Ребус. Из того малого, что я смог узнать – Круста и Ребус, можно сказать, общались в годы учебы, хоть и были на разных отделениях.
– Неудивительно, у них много общего, – процедила Андра.
– Андра, я знаю, что ты не любишь Равилу Крусту, – заговорил Дитр, – но давай держать себя в руках.
– Да ее прочат на Префекта, да она же жестокая и бесчеловечная, запретила оказывать помощь раненым кочевникам, почти что запретила разводы, притащила мужу любовницу…
– Не любовницу, – резко возразила Вица, – а вторую жену. У ирмитов так принято, потому что мужчины принадлежат женщинам только в том случае, если женщин в семье больше. Если когда-нибудь найдется идиот, что обратит на тебя внимание, и ты ответишь ему взаимностью, то однажды, в очередной ссоре с мордобоем по твоей мелкой желтой роже, ты вспомнишь о том, что где-то радостно троятся ирмитские семьи.
Дитр вдруг почувствовал всемирную горечь, что шла от близкого ему человека. Андра, не слишком хорошо себя сдерживая, дергала губами, а Вица, удовлетворенно прищурившись, вперилась в нее своими недобрыми глазами коренной жительницы пустыни.
– Все сказала? – холодно осведомился Ралд, а глашатай ухмыльнулась ему в ответ. – Я продолжаю. Я отправил, как видите из первого письма, часть рисунков Крусте, спросил, действительно ли на них изображен Рофомм Ребус. Она ответила, что да, это он, и случалось, что он позировал художникам. Он не любил этого делать, пишет она, но иногда соглашался – и даже позировал обнаженным. «Ребус никогда не понимал и не признавал искусства, что отличает его от стереотипных гралейцев, – пишет Круста, – он считал это все чересчур телесным. Однако антропологию он признавал, потому как эта наука затрагивает всемирное. Вероятно, позировать его уговорили для антропологического портрета».
– Телесным, значит, – протянул Коггел. – Ненормальный он урод. Душевный, разумеется. А теперь и не только душевный.
– Как вы думаете, коллеги – и доктор в особенности, – обратился Ралд к собравшимся, – Ребус всегда был таким или двинулся душой после ожогов?
Они загомонили, обсуждая. Дитр почесывал лоб, думая, что никакие ожоги не могут заставить тебя делать это все. И тут он понял.
– Ралд, он же свою семью убил еще в студенческие годы. Не доказано, что он, но почерк его.
– Ага. Еще страницу.
«…Ванг Роэ, отделение связи, пошутил в студенческом общежитии о том, чем гралеец отличается от человека. Закончить шутку не удалось, потому что он вдруг вскочил со стула и с разбегу ударился головой об полку над камином, вышибив себе все зубы, причастность кого-то из соучеников или наличие чужой всемирной воли доказать не удалось. Головной студент Рофомм Ребус утверждает, что Ванг Роэ в последнее время
