в золотые и алые галеоны, плывшие на восток над Большим бассейном, в котором лежал почти весь штат Невада.
Через десять минут приехал мертвенно-бледный человек – по специальному заданию Бюро землепользования – и снял номер на два дня.
Оставшийся в одиночестве, Эрни старался не смотреть на часы.
Он и на окна старался не смотреть, потому что за окнами умирал день.
«Я не буду паниковать, – сказал он себе. – Я воевал, видел худшее, что может видеть человек, но, слава богу, я все еще здесь, большой и уродливый, как всегда, и не расклеюсь только из-за того, что приближается ночь».
В четыре пятьдесят солнечный свет из оранжевого стал кроваво-красным.
Сердце забилось чаще, словно грудная клетка превратилась в тиски, сжимавшие жизненно важные органы.
Эрни подошел к столу, сел на стул, закрыл глаза, чтобы успокоиться, проделал дыхательное упражнение.
Он включил радио – музыка иногда помогала. Кенни Роджерс пел об одиночестве.
Солнце коснулось горизонта и стало медленно исчезать. Алый свет стал голубовато-синим, и Эрни вспомнил о вечерах в Сингапуре, где он, будучи молодым рекрутом, отслужил два года в охране посольства.
Они наступили – сумерки.
Потом кое-что похуже – темнота.
Огни снаружи, включая сине-зеленую неоновую вывеску, хорошо видную с шоссе, включались автоматически, когда подкрадывалась темнота, но это не улучшало самочувствия Эрни. До рассвета оставалась вечность. Ночь вступала в свои права.
Когда свет умер, наружная температура упала ниже нуля. Печка на жидком топливе, поддерживавшая тепло в конторке, стала включаться чаще. Несмотря на холод, Эрни Блок потел.
В шесть часов из гриль-кафе «Транквилити», стоявшего к западу от мотеля, прибежала Сэнди Сарвер. В кафе со скудным меню подавали только ланч и обед гостям и голодным дальнобойщикам, которые сворачивали с шоссе, чтобы перекусить. (Завтрак для гостей включал также сладкие булочки и кофе, которые подавали прямо в номера, если вечером оставить заказ.) Кафе, как и мотель, принадлежало Эрни и Фей, тридцатидвухлетняя Сэнди работала там с мужем, которого звали Нед: он готовил еду, а Сэнди ее разносила. Жили они в трейлере неподалеку от Беовейва и каждый день приезжали на работу в потрепанном пикапе «форд».
Эрни поморщился: как только Сэнди открыла дверь, у него возникло иррациональное ощущение, будто в дом, в его конторку, пантерой может запрыгнуть темнота.
– Ужин принесла, – сказала Сэнди, дрожа в струе холодного воздуха, проникшего в дом вместе с ней, и водрузила на стойку картонную коробку. В ней лежали чизбургер, картошка фри, пластмассовый контейнер с капустным салатом и банка пива «Курс». – Подумала, что пиво вам не повредит – снизит холестерин.
– Спасибо, Сэнди.
Сэнди Сарвер имела невзрачную, простецкую внешность
