соответствовали настоящим. Даже дата рождения. Очень редкая – двадцать девятое февраля.
Едва ли где-нибудь отыщется ее полная тезка, которая родилась в тот же день…
Руки дрожали. Дина едва не выронила документ. Хотелось бы верить, что он поддельный, но зачем кому-то так с ней шутить? Она не богатая наследница, не родственница никаким влиятельным людям. Просто Дина Казанцева, с недавних пор одинокая и вдобавок беременная двадцатипятилетняя женщина, проживающая в общаге и работающая за небольшую зарплату.
– Но как же так? – пробормотала растерянно. – Как это может быть? Почему?..
– Хватит ломать комедию, – проговорил мужчина, в голосе которого появились какие-то хищные, угрожающие нотки. – Тогда, полтора года назад, я только начинал свое дело. С меня мало что можно было взять, хотя, заметь, счет ты и твои подельники выставили нехилый. А сейчас мои дела пошли в гору, и ты решила набить себе цену? Браво, отлично придумано.
– Я потеряла паспорт… Как раз полтора года назад. Получается, кто-то этим… воспользовался?..
– Слушай, вот только давай без этого, – поднимаясь с кресла, сказал Ростоцкий и выхватил у нее из рук свидетельство о браке. Дина тоже встала – хотя он и так смотрел на нее сверху вниз, с его-то ростом. – Думаешь, я растрогаюсь и поверю в твое блеяние о том, что ты невинная жертва? Черта с два. Много вас таких. «Сами мы не местные, дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде», – насмешливо добавил он. – Я тебя с твоими аферами насквозь вижу.
– Я могу доказать, что поменяла паспорт из-за утери, – кусая губы, ответила она.
– И что? Это может быть частью твоей стратегии. Мало ли, вдруг какой-нибудь богатый любовник захочет узнать о семейном положении, а ты ему – хопа! – и чистый паспорт.
Дина сама не поняла, как случилось то, что она сделала после этих его слов. Похоже, действовала на чистых инстинктах. Рука сама взлетела навстречу холеному лицу собеседника и оставила на его щеке неожиданно яркий отпечаток. Резко и с размаху. Даже ладони больно стало.
Ростоцкий явно не ожидал пощечины. Первой эмоцией, отразившейся на его лице, было удивление. Второй – ярость.
Третью Дина увидеть не успела, потому что провалилась в затягивающую в себя, как воронка, темноту.
Пробуждение было похоже на вчерашнее, после укола. Прямо дежавю. Вот только больничные стены, кажется, другие. Более… ухоженные, что ли. И пахнет не лекарствами, а как будто дорогими духами.
«Может, я умерла и теперь в раю?» – отстраненно подумала Дина. Повернула голову и наткнулась взглядом на тонкую трубку, которая заканчивалась иглой в ее вене. Выходит, еще жива. В раю капельницы не ставят. Но… где же она в таком случае?
«Я ударила Демьяна Ростоцкого, а потом, кажется, потеряла сознание, – вспомнила Дина. – Врач ведь говорила, что мне нельзя волноваться. Нельзя, потому что…»
Тревога разом всколыхнула все нервы. Вот и попробуй тут не волноваться, когда приходишь
