Придёт время, и сила гуманистической человеческой природы возобладает, тогда войны сами собой прекратятся. Никто не будет убивать другого. Люди научатся договариваться.
– Ваши слова да Богу в уши, – проворчал себе по нос Левицкий.
– Так, по-вашему, каждое новое поколение более высоконравственнее и гуманнее предыдущего? – спросил Борэ.
– Несомненно!
– Интересно, – протянул публицист и вдруг вперил колючий взгляд в Митеньку. – А вы что на этот счёт думаете, Дмитрий Николаевич? Вы человек молодой, можно сказать, юный. Что удержит сверхчеловека от сверхзлодейств?
Митенька растерялся. Разговор его занимал, но участвовать в нём он, по своему обыкновению, желания не имел. Юноша пробежал взглядом по лицам, ища поддержки. Встретился глазами с матерью и сестрой, мило улыбающимся своему обожаемому Митеньке. Взглянул на Белецкого, тот едва заметно ободряющее кивнул.
– Я думаю, – неуверенно начал он, – я думаю, что сверхчеловек не просто так на пустом месте возникнет.
Его внимательно слушали. Он прочистил горло и продолжил бойчее.
– Сверхчеловек сможет стать таковым, если будет себя развивать. Развивать во всех отношениях. В частности, он будет много книг читать. И непременно хороших! А в них герои всегда честны и благородны. Для будущего сверхчеловека такие герои станут нравственным ориентиром. Стало быть, сверхчеловек так же будет честен и благороден, как всякий герой, а значит, любые низменные и жестокие поступки будут для него недопустимы.
– Браво, юноша! – воскликнул молчавший до того времени Невольский. – Отлично сказано! Вот вам мнение подрастающего поколения! Если все будут читать хорошие книги, мир станет лучше! Тут я согласен с нашим юным другом. И, кстати, о книгах. Ницше я вашего не читал, но как понял, он рассуждает о сверхчеловеке, так сказать, в философски-иносказательном смысле, а я вот тут думаю написать про реальных сверхлюдей.
Общество загудело, а Константин Павлович держал драматическую паузу. Получалось у него это очень даже величественно.
Невольский являлся человеком исключительно благородной внешности и осанки. Хотя возрастом он был чуть старше пятидесяти, выглядел на зависть некоторым сорокапятилетним, был всегда собран и подтянут. Лицо его было обычно спокойным, но властным.
– Константин Павлович, не томите же! – воскликнула хозяйка дома. – Расскажите! Мы заинтригованы!
Невольский церемонно поклонился Александре Михайловне и Софье Николаевне. Дамы обычно не принимали участия в дискуссиях, но недвусмысленно обозначали мужчинам наиболее интересные для себя темы.
– Извольте, любезнейшая Александра Михайловна! За время моей работы при картографическом ведомстве, особенно совместно с Николаем Львовичем, царствие ему небесное, я собрал много материала о шаманах-ойротах и о Беловодье. Это место вроде их языческого рая, но, чтобы попасть туда, нужно быть не праведником,
