зеркалу и несколько минут изучала свое тело. «Не дурна», – отметила она, глядя на отражение. Светло-русые волосы закрывали тонкие плечи, сбегая мелкою волной. Ясные голубые глаза ни капли не напоминали туманные стекляшки. Глядя в них, Лиза в очередной раз убедилась в отсутствии зависимости. Ее пальцы скользили по коже, останавливаясь на животе и груди, на щеках и на лбу. Девушка наклонила голову и поправила рукой волосы так, что все они повисли на одну сторону, открывая тонкий изгиб шеи и ямочку ключицы.
Позавтракав в номере, Лиза спустилась на набережную. Туман практически рассеялся, а серый ватник стелящихся туч, быстро летящих по небу, все шире и шире рвался, обнажая блакитную подкладку.
Вчера, в субботу, собравшись с мыслями, она шла на место, где когда-то стоял ее дом. Странное, нелогичное чувство. Ей казалось, будто она может не успеть, и что-то важное может пройти мимо. Лиза скорее вспомнила, чем вновь услышала голос матери, впервые взывающий к ней после побега. По телу пробежали предательские мурашки. Чего она ждала от встречи с прошлым, девушка уже, и сама не знала, но чувство тревоги нарастало в ней с каждой минутой. Что если отец заметит, или еще хуже – узнает. «Простил ли он меня?», спрашивала себя Лиза, и сама же отвечала: «Нет». От прилива бессилия ей захотелось рыдать. Еще больше ей захотелось, чтобы отец увидел ее слезы и пожалел. Диазепам и время поработали над Лизиной памятью, подавляя особенно болезненные воспоминания, и унося их в самый дальний, самый темный угол, где всегда и прячется страх.
Дома на месте не оказалось, лишь обычное, полуразвалившееся здание с заросшим участком. Дом Лизы развалился со смертью матери. Переплетение эмоций породили чувство, с которым девушка не могла или не хотела свыкнуться моментально. Вот дом и сад, и вот она у покосившегося забора, а между всем этим невидимая стена, непроницаемая и в тоже время неосязаемая оболочка. В один момент она не стала смелее, и прошлое отодвинулось лишь на мгновение, но страх перед домом пропал, а на смену пришли разочарование и легкость. И может, прав был тот врач, уверявший, что все это было не с ней.
День клонился к вечеру, быстро темнело и холодало. Обманчивые сумерки сгущали и без того мрачное мерцание редких фонарей, расставленных вдоль набережной. Лиза возвращалась в гостиницу, её начинала одолевать скука. Быстро гаснущая ностальгия начала эволюционировать в безразличие, первую ступеньку, ведущую в подвал апатии.
Лиза лежала в кровати, как вдруг обрушилась темнота. Девушка моргнула, но темнота не исчезала. Повернув голову, она заметила тонкую полоску, выбивающуюся между плотными шторами. Страх против воли накатывал, пока Лиза пробиралась к окну. Раздвинув занавес, гостья вернулась на кровать и, понимая, что это обычный перебой с электричеством, стала по не многу успокаиваться. Сумерки, заползая в утонувшую во мраке комнату, нерешительно разбавляли темноту, но и этого было достаточно, чтобы дойти до двери и выйти в коридор. К удивлению Лизы, в коридоре тоже
