что вся она размазалась еще в начале пути. Там же и одежду сорвало. Подробнее только после вскрытия и детального осмотра. Из минусов – отпечатки. Целыми остались только большие пальцы, на других подушечках, как наждаком все стерто.
– Вась, ты бы на рельсе не сидел, задницу отморозишь. – Борисов улыбнулся. – И ботинки пойди листвой протри, а то вся машина провоняет.
Сержант медленно поднялся и пошел в направлении лесопосадки.
– В общем так, Кошкин, ты – участковый, пиши, как несчастный случай, если что – переклассифицируем, а мы займемся установкой личности.
Мимо зеленой иглой, тянущей за собой бесконечную стальную нить, пронеслась электричка. Полицейские стояли близко и, жмурясь от воздушной волны, провожали взглядом проходящие мимо вагоны. Когда поезд проехал, стало видно, что по рельсам от переезда движутся две фигуры в синих медицинских брюках и толстых куртках, расстегнутых до основания. Одна из фигур сжимала черный квадрат, при ближайшем рассмотрении оказавшийся сложенным мешком для перевозки тел.
Молодой врач, несший мешок, подойдя ближе, поморщился, в то время, как его коллега, шаря по карманам в поисках перчаток, не мог отвести взгляд от погибшей.
– Давай-ка без перекура, грузим и поехали, – сказал старший, нащупав перчатки.
Молодой санитар и не думал задерживаться. Не смотря на достаточный опыт работы в морге, он еще не имел дела со столь обезображенным телом. Обычно в местный судебно-медицинский морг отвозили тела либо с колото-резанными, либо с огнестрельными ранениями. Была пара случаев с отрезанием конечностей, но не более того.
Когда пальцы провалились в борозду, оставленную на спине долгим движением по щебню, санитар неприятно поежился. Расстелив рядом с телом мешок, он взял руки жертвы и заправил их за край черного целлофана, затем проделал ту же процедуру с ногами, после чего закатил внутрь все, что осталось.
Полицейские вернулись в отделение к обеду. Доложив начальству о несчастном случае и в подробностях описав увиденное, они согласовали план дальнейших действий и, взяв под козырек, направились в свой кабинет. Изрядно продрогнув и подустав, Борисов откинулся в кресле, но стоило ему расслабиться, как в голову пришла мысль о горячем чае.
– Ген, поставь чайковского, а то замерз, как собака.
– Видел лица врачей? Молодой явно был в культурном шоке. – Шилов наливал в чайник только отстоянную воду, запасаемую в трехлитровой банке. – По правде сказать, я и сам таких тел не встречал. Знаешь, Жень, чтобы так стесать кожу, надо ехать километров двадцать, если не больше.
– Зрелище, конечно, то еще, но лично мне Васиной блевотни хватило. Сказал же ему, вытри листвой, а такое ощущение, что он в той листве еще и в дерьмо вляпался. В машине хоть топор вешай. А по девчонке, ну, да, как это ее так угораздило, – Борисов вздохнул и подытожил, – ладно, ждем ассшчение, а то, глядишь, в ней алкоголя или другой дури намешано.
– Чем займешься?
– Сейчас
