из кружки криминалиста остывший чай, следователь на мгновение задумался и вспомнил еще один забавный факт, – двадцативосьмилетняя девственница.
– Девственница? – нахмурившись, переспросил Шилов, – Моисеевич точно не напутал?
– А как можно с этим напутать? Либо да, либо нет. Что там с вещами?
– Да ничего. Надо поезда проверить, попадающие в интервал предполагаемого времени смерти. Она в котором часу умерла?
– В интервале между одиннадцатью и часом ночи, – Евгений сделал еще глоток чая.
– Ну и личность установить, чтоб дело как несчастный случай оформить.
– Это ты мне говоришь? – вопрос Борисова был больше похож на саркастическое утверждение. – Нет, епта, – сказал он, поставив кружку, – лучше, как заказное убийство оформим, подошьем в папку, и сразу отложим в кучу других для растопки бани. В Америке в октябре День благодарения, так вот у нас тоже будет, только с глухарем вместо индейки!
Геннадий от души смеялся, слушая тираду не выспавшегося сослуживца, вскипевшего за долю секунды.
– Звони дежурным в Солнечногорск, что у них там.
– Есть, мастер шеф, – Шилов сидя отдал честь, прикрыв волосы левой ладонью.
Разговор криминалиста с другим отделением полиции был коротким. Поисковые группы, сформированные из сотрудников низших чинов, не нашли ничего, что сошло бы за одежду погибшей.
– Вас понял. – Геннадий повесил трубку. – Ничего не нашли, – сказал он, обращаясь к Борисову, – что думаешь делать?
– Ничего, будем искать поезд.
– Патологоанатом ничего не говорил, сколько она могла так ехать за поездом?
– Нет, но намекнул, что не больше, чем расстояние до ближайшей крупной стрелки. Что нам известно? Погибла в интервале между одиннадцатью и часом ночи от удушья, будем считать, что смерть мгновенная. Ее не сбил поезд, ее не толкнули под поезд, но она каким-то образом зацепилась и проехала вместе с поездом. Ее могли бы нарочно привязали к поезду, но, других телесных повреждений, полученных до поездки, у нее нет, и погибла она от асфиксии. Зачем кому-то привязывать к поезду девушку? Скрыть следы другого преступления? Но какого другого преступления? Она девственница и серьги в ушах оказались золотые, – следователь развел руками, – странная картина получается, очень странная.
– А что если все-таки ее привязали к поезду?
Борисов сделал вид, что пропустил вопрос мимо ушей.
– И заяв никаких о пропавших, и документов никаких, и лица нет как такового, хоть для фоторобота, – следователь повысил голос. – А тут еще твои намеки на криминал.
– Ну, сам посуди, как можно зацепиться шарфом или галстуком за проходящий поезд?
– Стоп – Борисов замер, его лицо прояснилось и стало источать какой-то внутренний свет – точно! Поезд был не проходящий. Он стоял где-нибудь на перегоне или на переезде, а наша погибшая, пролезая под вагоном, стоящего, – следователь сделал
