Сиори, – строго сказала я себе, вытирая щеки рукавом. – Слезы делу не помогут. Райкаме только и нужно, чтобы ты томилась здесь и отчаивалась из-за произошедшего».
Она хотела, чтобы я страдала, может, даже умерла.
«Мертвой проклятие не разрушить. А если будешь сидеть здесь весь день и киснуть, как жалкая дурочка, то точно погибнешь! Думай, Сиори».
Мне была необходима еда. А также кров и деньги. Все то, о чем раньше мне никогда не приходилось беспокоиться.
Я пощупала пояс, шею, запястья, длинные широкие рукава. Ничего. Ни кораллового ожерелья, ни нефритового кулона, ни жемчужного браслета. Ни единой монеты или хотя бы расшитого веера, который можно было бы продать.
Впервые в жизни я пожалела, что не позволяла служанкам увешать меня драгоценностями или украсить волосы золотыми заколками и шелковыми цветами.
Я обыскала все карманы, даже внутренние, но ничего не обнаружила.
Как вдруг что-то вылетело из последнего кармана. Кики с трудом выбралась из ткани, крутя головой и крыльями, чтобы разгладить складки, после чего приземлилась мне на колени. Каким-то образом ее бумажное личико выражало озабоченность.
«Кики!» – мысленно воскликнула я.
Она услышала и погладила крылом мою ладонь. Этого ласкового жеста вполне хватило, чтобы на мои глаза вновь навернулись слезы – на сей раз от облегчения. Я не одна!
Я взяла ее в ладони и прижала к щеке.
«Я не могу говорить, – даже мои мысли звучали обреченно. – Мои слова… они приносят смерть… я убила лебедей».
Бумажная птичка молчала несколько секунд. А затем ответила с удивительной нежностью:
«Что такое слова, как не дурацкие звуки, что утомляют язык? Они тебе не нужны, чтобы найти братьев. У тебя есть я, так что помни, что ты не одинока. Мы разыщем их вместе. А до тех пор больше никаких слез, ладно?»
Ее обещание тронуло меня до глубины души. Я никак не ожидала такого от бумажной птички и крепко прижала ее к себе, оберегая от волн, бушевавших вокруг нас.
«Найди свет, который озарит твой фонарик», – говорила мне мама. И Кики стала этим светом.
«Ладно».
«Кстати, – начала она, садясь мне на ладонь, – думаю, что те бандиты на самом деле были рыбаками».
«Почему ты ничего не сказала?»
«Я застряла в твоем кармане».
Я улыбнулась, чувствуя прилив былых сил.
Вместе мы нашли деревню Тяньи – единственную на этом острове. Задрав нос до самого неба, я прошлась по ее улицам с видом и достоинством принцессы. Но всем было плевать на мою грациозную походку и изящные жесты, или как гордо я шевелила губами, не издавая ни звука. Все видели лишь мое порванное платье, грязные ноги и странный горшочек на голове. Все понимали лишь то, что я не могу говорить. И посему отвергали мои безмолвные просьбы и поворачивались спинами.
«Отец непременно найдет меня, это только вопрос
