наверняка нелегко жить вдали от дома. Здесь у нее нет ни друзей, ни семьи.
– У нее есть отец.
– Ты знаешь, что я имел в виду, – брат сел, скрестив ноги. – Помирись с ней, ладно? Как минимум это облегчит мне задачу. Нужно же уговорить отца пустить тебя на фестиваль.
Я стиснула зубы.
– Хорошо, но я не собираюсь с ней разговаривать.
– К чему эти капризы? – не унимался Хасё. – Она любит тебя.
Я повернулась к брату, посмотрела на морщинку между его бровей, на дергающийся левый глаз. Верные признаки того, что моя несговорчивость уже утомила его.
– Ты мне не веришь, не так ли? – тихо произнесла я. – Насчет дракона.
Хасё слишком долго медлил с ответом:
– Конечно же, верю.
– Нет. Мне шестнадцать, я уже не ребенок и знаю, что видела.
– Что бы ты ни видела, забудь об этом, – настоятельно порекомендовал он. – Забудь о Кики, о драконе, обо всем, что ты сделала, чтобы заварить эту кашу.
– Ничего я не делала! Это просто случилось.
– Помирись с мачехой, – твердо повторил Хасё. – Она наша мать.
– Не моя, – отрезала я, но мой голос дрожал.
Раньше она и для меня была как мать. Много лет назад, когда отец привез ее домой, я первой приняла Райкаму. Тогда она любила меня. Я повсюду бегала за ней хвостиком – хотела разузнать все об этой загадочной женщине.
«Откуда у вас этот шрам? – однажды спросила я. – Почему вы не выберете себе имя?»
Она улыбнулась, погладила меня по голове и поправила мой пояс, завязав его в аккуратный, тугой бант.
– У всех есть секреты. Когда-нибудь, Сиори, у тебя появятся свои.
Магия. Вот что стало моим секретом.
А что же скрывала она?
Глава третья
Я ненавидела шить. Ненавидела монотонность этого занятия, ненавидела иглы, нити, стежки, все это. Еще и пальцы себе исколола! Служанкам пришлось обмотать их, из-за чего они выглядели толстыми, как пельмешки. Я даже заскучала по урокам. Почти.
Дни ползли медленнее, чем улитки, собиравшиеся за бумажными окнами. Я вышивала журавля за журавлем, тратила на них столько времени, что они начали являться мне во снах. Они щипали меня за ноги, сверкая черными, как зола, глазами, а затем неожиданно превращались в драконов с острыми зубами и лукавыми ухмылками.
Дракон не покидал мои мысли… как и выражение лица Райкамы, когда Андахай упомянул о нем. Будто она жалела, что я не утонула в озере.
Кто знал, что происходило в голове моей мачехи? Ее швейные навыки тоже были весьма скромными, но, в отличие от меня, она могла сидеть неподвижно часами. Порой я ловила ее на том, что она слепо смотрела в небо. Интересно, о чем она думала днями напролет? Если, конечно, ее вообще посещали какие-либо мысли.
Я старательно игнорировала ее, но стоило совершить ошибку на гобелене, как она тут же подходила
