чтобы почесать его за ухом или между глаз, куда он не может дотянуться. Когда я перестаю чесать, он настойчиво тычет носом мне в ладонь. Теперь он такой огромный, что наши соседи – и в городе, и за городом – при виде нас шутят, что коротышка выгуливает лошадь. Хотел бы я получать кусок сушеной печенки каждый раз, когда слышу: «Почему вы не наденете на него седло?»
Владельцы собак поймут природу отношений, которые я описываю. Речь не о хозяине и собаке, а о межвидовом союзе. Я где-то читал – и проверил это на практике, – что если вы можете поддержать зрительный контакт с животным, особенно собакой, больше 30 секунд, то между вами определенно есть связь. Не хочу вас пугать, но мы с Гасом смотрим в глаза друг другу по нескольку минут. У меня такое чувство, что он ждет от меня инструкций. И реагирует даже на мелкие вербальные подсказки. «Гас, – говорю я, – поди принеси одеяло». Он приносит мне коричневое, и я говорю: «Нет-нет, красное». Гас идет и возвращается с одея-лом нужного цвета.
В фильме «Однажды в Голливуде» – одном из моих любимых, да еще и снятом потрясающим режиссером – Брэд Питт возвращается домой к своему бультерьеру и разговаривает с ним, пока открывает банку с собачьим кормом. Главное здесь не то, что он говорит своему напарнику-псу, а то, что он уважает его и ценит их общение. Внимание, спойлер: в конце питбуль приходит на помощь своему хозяину и меняет ход сюжета. Надо как-нибудь показать Гасу эту сцену.
Я ни в коем случае не говорю, что отношения с Гасом заменили или возместили мне отношения с сыном. Естественно, было бы безумием сравнивать одно с другим. Однако боль, которую я почувствовал, когда Сэм уехал от нас, смягчилась, а потом и прошла, благодаря роли, которую большущий полудог-полуретривер играет теперь в моей жизни. Он заставляет меня двигаться, не терять связь с реальностью и, что еще важней, быть честным с самим собой.
Глава 3
По-прежнему актер
С точки зрения актерства, я вижу себя так: я могу сыграть любого человека и даже некоторых животных, если у них есть болезнь Паркинсона. Мой персонаж в «Спин-Сити», заместитель мэра Майкл Флаэрти, Паркинсоном не болеет, поэтому к концу второго сезона ему тяжело было походить на физически здорового мужчину. Обеспокоенный тем, что мои странные движения могут насторожить публику, которая не знает о моей болезни, и оттолкнуть ту, которая знает (будут ли они по-прежнему считать меня смешным, узнав, что у меня болезнь Паркинсона?), в 1998 году я решил публично сообщить о своем состоянии. Поклонники сериала приняли этот факт и поддер-жали меня. Но в 2000 году, после долгих размышлений, я принял решение уйти из шоу – вообще из шоу-бизнеса. В сорок лет проявления болезни стали такими очевидными, что я решил покончить с актерской карьерой.
Оглядываясь назад, я понимаю, что поспешил. Но ситуация развивалась довольно необычным образом. На съемках моего последнего сезона в «Спин-Сити» я весь трясся и шатался, а в следующие несколько лет вынужденного отдыха
