отдыхай… – Как и раньше, когда она была совсем малюткой, Мудрый Лис в эту ночь укачивал Малакинию в своих руках.
Он долго еще сидел с ней, отгоняя от себя страхи о возможном вреде его семье или ее потере. Убеждая себя, что нет причин волноваться. Сейчас все хорошо и Малакиния жива. Мирно сопя на его плече и пуская слюни на роскошный халат, она спала в его руках, целая и невредимая. Грустная и озадаченная разладом с сестрой – да, но это все решаемо, если Дух твой на месте и крепок.
– Надо поучить вас с Миланией плавать, – снова повторил Мудрый Лис, бросая взгляд на Малакинию, которую он, наконец, перенес в ее спальню и уложил в кроватку. Рыжие волосы разметались по подушке, белыми концами сливаясь с такой же белоснежной хлопковой наволочкой. Ярко светила полная Луна. Где-то под окном звонко пел свою песню сверчок. Мудрый Лис тихо прикрыл дверь и отправился на кухню, заварить себе еще кружечку крепкого горячего чаю.
С наступлением времени сбора урожая возобновились школьные уроки. Каждое утро, как и раньше, Милания с Малакинией шли в школу вместе. Тут уже избежать компании сестры было невозможно, и Милании, привыкшей прятаться от чувства вины, снова пришлось столкнуться с ним лицом к лицу. Весь предыдущий месяц девочки почти не разговаривали. Для Малакинии мысль, что сестра все еще сердится на нее, была невыносимо тягостной. Она помнила совет отца: «Просто поговори с сестрой». Наконец шагая рядом, пусть только до школы, Малакиния вовсе не была намерена продолжать игру в молчанку.
– Прости меня, Милания. Что еще я могу сделать, чтобы загладить свою вину? Я, честно, совершенно не специально прыгнула в воду! Это было сильнее меня, такой неожиданный порыв изнутри! Я не хотела, чтобы ты потеряла мой подарок… Гляжу: шнурок поплыл… А я просто за ним… ну прости же меня уже! Ну сколько можно злиться! Мне так плохо без тебя… – Малакиния, крепко вцепившись в руку сестры, почти плакала, наконец рассказывая ей о том, что чувствует.
И Милания поняла, что, убегая от своих чувств, ранила свою младшую сестренку еще сильнее. Только сейчас она осознала всю свою глупость и эгоизм. Она остановилась и посмотрела в полные слез глаза сестры:
– Малакиния… это же я, я виновата в том, что произошло… Я сержусь, очень, очень сильно сержусь, но не на тебя, а на себя… я потому и убегала от тебя… потому что мне очень стыдно перед тобой за то, что я оставила тебя сидеть одну и не уберегла от реки… и чуть не потеряла тебя…
В конце концов все бурлящие внутри девочек и не дающие им покоя чувства были озвучены. Недопонимание развеяно. Какое же это было облегчение! Сестры обнимались и смеялись сквозь слезы.
– А я-то думала, ты злишься на меня, потому что прыгнуть в воду было так глупо! Так рисковать из-за какой-то безделушки! Я думала, ты от злости выбросила шнурок! И поделом мне…
– А я? Я думала, ты за сотни хит меня не простишь, что я пошла виться вокруг Зирона, а тебя оставила одну… и что не прыгнула за тобой… и не поймала… и так медленно бежала… А Зирон вообще
