часов, чтобы она очнулась уже у себя дома или, в крайнем случае, в больничной палате, а какой-нибудь добрый доктор сказал ей, что она перетрудилась и потому нуждается в отдыхе.
За стенами дома зашумели: бегали и кричали люди, которых Йонг до этого видела только мельком. Стало ещё тревожнее.
– Интересный выбор, Рэвон, – кивнул ему Тоётоми. – Надеюсь, в этот раз ты не ошибся.
– Я почти уверен, господин, – сказал тот, разом побледнев, и только потом повернулся к Йонг. – Сон Йонг-щи, в этом мире ты можешь стать сильнее и влиятельнее королевской династии и их приспешников. Ты спасёшь наш… мой народ и меня, если согласишься помочь нам.
– Чего? – огрызнулась Йонг. Рэвон и человек перед ней переглянулись, последний расплылся в довольной улыбке.
– В ваших жилах течёт могущественная кровь, госпожа Сон Йонг, – добавил улыбающийся Тоётоми-сама. – И мы позволим вам осознать свою силу.
– Я не…
Не понимаю. Не хочу понимать. Не хочу быть здесь.
Йонг взглянула на Рэвона, но не получила в ответ ни улыбки, прежде успокаивающей её даже в самые сложные дни на работе, ни простого кивка: сонбэ, которого она знала, теперь казался совсем чужим, сошедшим со страниц учебников по истории воином в стане японского военного лагеря.
– Сонбэ… – тихо позвала Йонг. Тот, помедлив, посмотрел на японского самурая и только после молчаливого одобрения присел на корточки перед ней. Его бледное лицо оказалось совсем рядом с Йонг, она поморщилась, невольно вдавливая себя в спинку стула. Этот человек не мог быть её парнем. Он был незнакомцем.
– Сон Йонг, уверяю, здесь никто не причинит тебе вреда.
Можно ли ему верить? Сонбэ пообещал, что её не тронут, а теперь Йонг сидела в доме, полном враждебных воинов, была пленницей незнакомого самурая с планами, в которые он пытался втянуть её, и Рэвон, одетый так, будто всю жизнь служил японцам, просил у неё невозможного.
– У меня нет никакой… – слабо запротестовала Йонг и осеклась, понимая, что голос дрожит от слёз и злости, и все это слышат. Она зажмурилась, когда руки Рэвона коснулись её ладоней.
– Не плачь, Сон Йонг, здесь ты в безопасности.
Она уже не плакала – злилась, мечтая проснуться. Пожалуйста, взмолилась Йонг, пусть всё окажется противным липким сном или бредом, или глюками, или пусть она просто сошла с ума… Нет, пусть лучше Рэвон сошёл с ума, пусть это его нужно будет вести к психиатру и пичкать таблетками.
В конце концов, сонбэ привёл её сюда, не она. Сонбэ сидел перед ней, ряженный в японское кимоно, как на съёмках дорамы. Сонбэ рассказывал пафосные сказки вместо того, чтобы просить её руки и сердца.
Люди за стенами дома, в котором она была невольной пленницей, кричали, слышался звон мечей. Пока Йонг молила всех известных ей богов и духов о пощаде, самурай отдал три коротких приказа на своём языке, воины вокруг неё зашевелились и выбежали из дома навстречу шуму.
– Я думала, ты хочешь просить меня о другом, –
