Захотелось сжаться в комочек. Как когда-то в детстве. Поначалу наш герой сдерживал дыхание. Опасался захлебнуться в маслянистой жидкости. Но в такт дыхания пузыря пришло ощущение безопасного. Дающего покой, вызывающего доверие. Наконец, первый вздох состоялся. Игорь почувствовал, как до кончиков пальцев наполнился сверкающим теплом. Он опять задержал дыхание, страшась выпустить из себя и потерять это переливчатое блаженство. Затем пришёл второй вдох, третий, четвёртый… С каждым новым вдохом его тело всё больше и больше теряло границы. Наш герой понял себя как часть той субстанции, которая его окружала. Он растворялся, принимал и пропускал сквозь себя волны блаженства. Зрение включилось потом. Оно не напугало и не удивило. Тёплые волны, проходящие сквозь то место, которое он осознавал своим телом, были разноцветными и переливающимися. Преобладающий зеленоватый цвет искрился нитями серебряных бусинок, пластами золотистых слоёв, переливами. Волны, втекающие упругими толчками, возвращались подкрашенными в голубоватый оттенок. Цвет был виден на складках эмульсии, но, сглаживаясь, таял.
Иногда, прижимаясь к приятному, Игорь чувствовал, что достиг мягкой границы. Она вздрагивала и отталкивала его в плавание обратно. К центру мерцаний и течений. Наш герой потерял время. Он плыл бесконечно. Радужные переливы приносили с собой новое. Иногда Игоря захлёстывали оранжевые волны радости. Он безмолвно ликовал, усиливая пульсацию и окрашивая свой мир чуть более голубым. Несколько раз впитывал тревогу, которая заставляла прижиматься к той стороне, откуда волны шли теплее. Но остальное время был покой. Игорь научился различать цвет и сверкание. Без зрения, только осязанием своего тела. Чувствовал бодрящее щекотание серебряных бусинок, шероховатую нежность золотых струй.
Всё когда-нибудь заканчивается. Особенно сны.
Реальность вытолкнула его в бархатно-чёрный мрак виртуальной аудитории. Только неоновая точка посредине, сверлящая мозг. Таймер как и прежде набивал такт, поднимая с каждым ударом тон и ритм. Вот прозвучали два последних бархатных удара, и словно кто-то вытащил образ Профессора из неоновой кляксы, висящей в черноте. Как фокусник вытаскивает белый платок из маленького отверстия чёрной коробки. Или Клоуна? Или… как его там…?
Тишина затянулась, минута, другая. Пробудившийся мозг, тупя, начал набирать обороты, а войдя в ритм, взбунтовался. Тело, вынутое из ласковой среды, сопротивлялось. Оно дрожало, но привыкало к вернувшейся и неуютной теперь обстановке. «Наверное, так чувствует себя рыба, выброшенная на берег», – подумалось в голове.
– Аккуратнее с мыслями, дорогие мои, аккуратнее. Мысли, они ведь и случиться могут, – пропел Профессор, разглаживая конечности и восстанавливаясь после неудачного извлечения из неоновой точки. – Ох и помяла меня жизнь в борьбе за прекрасное. Давайте-ка прервёмся на минутку.
На этих словах аудитория с Профессором пропала. Раз, и нет. Только темнота.
