занеся свой валек:
– Убью!
– Посмотрим! – отозвалась Вик, увернулась от валька и ударила женщину кастетом в горло. Та схватилась за шею, выпучив глаза. Самым безопасным было бы сейчас врезать ей в колено и повалить, но Вик тоже не была неуязвима для гнева.
Когда толпа ворвалась в Агрионт, они обшарили ее крошечную квартирку, забрали все, что смогли забрать (совсем немного), и разломали все, что смогли разломать (немногим больше). Та смешная книжица, которую так любил Сибальт, осталась, разорванная, лежать на полу. Вик сама удивилась, насколько это ее разъярило.
Так что сейчас она врезала этой суке по лицу, так что ее голова дернулась назад, врезала еще раз, и та с размаху грохнулась на землю, споткнувшись о чью-то вытянутую ногу. Прачка, с хлещущей из носа кровью, попыталась встать, но Вик поставила сапог ей на грудь и пихнула обратно.
– Стирала бы ты лучше белье, – проговорила она.
Бунтовщиков, конечно, было много, и они были рассержены, но на мосту не было достаточно места, чтобы их количество могло сыграть роль. Люди Броуда все были ветеранами. Они выстроились в бронированную цепь, сомкнув щиты, и двинулись вперед, молотя дубинками, топча ногами упавших, не делая различий между зачинщиками и случайными зрителями, между бунтовщиками и демонстрантами. Все одинаково были смяты.
Вик услышала крики откуда-то сзади толпы: констебли, которых она послала в обход, высыпали из боковой улицы и врезались во фланг бунтовщикам. Те мгновенно рассеялись, словно стая скворцов. Насмешки превратились в испуганные крики; они швыряли наземь оружие, памфлеты и украденную еду, давя друг друга в паническом бегстве. Один человек перевалился через парапет и с воплем полетел в канал.
Вот она во всей красе – мудрость толпы. И храбрость толпы заодно.
– Ну ладно! – заорала Вик, вспрыгивая на парапет и взмахивая руками. – Достаточно!
Один из констеблей с разлитым по лицу ликующим выражением увлеченно пинал ногами того тощего мальчонку.
– Я сказала, хватит! – Она оттащила его в сторону, едва не получив локтем в лицо за свою заботу.
Да, гнев может вспыхнуть почти моментально, однако с такой же быстротой он и угасает. Те, кто не успел убежать, представляли собой плачевное зрелище: понурые головы и трясущиеся губы, словно дети, пойманные за разговорами после отбоя.
Вик ухватила Огарка за плечо:
– Выбери нескольких зачинщиков. И кто-нибудь, выловите из канала этого идиота!
Огарок, моргая, воззрился на нее.
– Как же я отличу, кто из них зачинщики?
– Очень просто. Это будут те, на кого ты укажешь.
Броуд выловил в толпе того проныру и выволок за шкирку. Цилиндр с него слетел, из раны на голове текла кровь. Увидев Вик, он завопил:
– Ах ты, гребаная сука…
Кулак Броуда впечатался ему в живот, и он сложился пополам.
– Говори
