он позволил себе расслабиться ровно настолько, насколько он доверял компьютеру. В конце концов выход из шлюзовой камеры звездолёта и плавный отход от него сможет выполнить даже кофеварка, если её правильно перепрограммировать, не то что какой-то специально предназначенный для этого роботизированный пилот. Макс был готов переключить управление челнока на ручное, как только тот подойдёт к верхней кромке атмосферы. До этого момента оставалось ещё какое-то время. Он мысленно настраивался к проведению операции пилотирования в атмосфере, заранее прикидывая свои действия при управлении штурвалом и пультом челнока. Поэтому и был крайне удивлён, когда вместо этого ожидаемого сигнала от датчиков о приближении к атмосфере почувствовал очень сильный толчок в спину и сразу после этого привычная картина, наблюдаемая из иллюминатора, совершенно преобразилась. Точнее сказать преобразился не вид через иллюминатор, а само пространство. Поскольку иллюминатор исчез вместе с видом через него. Космос, существовавший до этого где-то за стенками и полом челнока, вдруг как-бы впрыгнул внутрь и заполнил собою всё пространство. Так показалось Максу. Действительно, он перестал видеть и ощущать стенки челнока. Они пропали. На них нельзя было по-прежнему опереться плечом или, протянув руку, потрогать. Вокруг остался только космос.
Скорее всего это был взрыв. Неважно чего, топливных баков или двигательной установки. Иначе что ещё могло в долю секунды разорвать на куски челнок? Радары не фиксировали вблизи метеоритной опасности. Не услышал Макс и сигнала тревоги за мгновение до этого. То есть компьютерная программа не предвидела надвигающейся аварии и не отреагировала на неё предупреждающим сигналом. Одним словом, катастрофа произошла так стремительно, что самое первое чувство, испытанное космонавтом, было удивление, а не страх. Возможно, отсутствие ясного понимания причин произошедшего и, как следствие, стресса помогло Максу максимально быстро собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. Прежде всего он почувствовал, что по-прежнему находится в своём кресле пилота. Ремни, удерживающие его в нём, не были заметно повреждены. Похоже разлом корпуса пришёлся как раз под креслом, и оно отделилось от обломков вместе с космонавтом. Исчезли все осветительные огни вокруг. Пульт управления одномоментно выключился, на нём погасли все экраны и дежурная подсветка. Сам пульт оказался разорванным на две неравные части. Большая половина отделилась, но оставалась в пределах визуальной видимости, хотя заметно отдалилась в сторону. Потолок, стенки, пол челнока превратились в большие и маленькие куски с неровными краями, с торчащими из них тут и там обрывками проводов. Часть из них тоже находились в пределах видимости. Но в первые мгновения после случившегося Макс не сразу обратил на них внимание. Разорвавшийся вместе с корпусом челнока пол под ногами так же исчез. И далеко внизу под собой Макс увидел огромную чашу поверхности планеты, окрашенную
