на березах, а на этой особенно. Я удрученно поплелась домой, решив заняться чем-нибудь в комнате. Когда я уже разложила видавших виды игрушечных слона и облезлого жирафа на старом диване, с улицы раздался крик: «Свинья! Свинья сбежала!!!» и бабушкины ругательства. Я молнией подлетела к кухонному окну: бабушка стояла в открытых дверях ограды, а дед убегал куда-то вдаль по улице.
Я неторопливо одела сандалии и подошла к бабушке, которая отчаянно вглядывалась туда, куда убежал дед.
– Что случилось? – я старалась, чтобы голос мой не казался напуганным.
– Машка сбежала! Дед калитку не запер, наверное, курить выходил, вот она и сбежала!
В это время дед Семён бежал обратно по дороге, мотая головой – нет, мол, не туда побежала.
– на Власково беги, она, наверное, воды попить захочет, утопнет – кричала бабушка, заламывая руки. Дед прошагал сердито мимо, не глядя в нашу сторону, и направился к болоту.
– Ты за ограду не выходила? – спросила бабушка.
– Нет, – спокойно соврала я и пошла в дом.
Через какое-то время бабушка тоже зашла. Я сидела и отчаянно вспоминала: «закрывала я дверь или нет, когда вошла в ограду? А если закрывала, то достаточно ли плотно?», – и не могла вспомнить. События минутной давности не отпечатались в памяти, я искала их и не находила. Однако уверенность, что это по моей вине Машка где-то бегает, а может тонет сейчас в болоте, была абсолютной.
Бабушка села на сундук у стола и устало проговорила: «Столько трудов, не пропала бы…» Я тогда даже не представляла, сколько сил и денег было вложено в скотину, которая должна кормить всю семью долгой зимой, и досадливо злилась, что сбежавшей свинье придают такое большое значение. «Подумаешь», – ворчала я, – «большое дело: свинья сбежала! Другую можно купить и всего делов».
Уже ложась спать, я спросила у бабушки: поймали ли свинью?
– Да – ответила, зевая, бабушка.
– Где ж она была? – не унималась я.
– У соседей на огороде бегала… – и она шумно захрапела.
А я ещё долго не могла уснуть. С одной стороны, я радовалась, что свинья нашлась и не утонула во Власково, с другой – мне было интересно, как деду удалось её найти, поймать и привести назад без поводка, как у собаки. Меня ни разу больше не спросили, не моя ли вина в побеге свиньи? Я тоже не поднимала эту тему. Только деда я сама закрыла в огороде, а потому он точно не ходил курить за ограду, как была уверена бабушка. Дед меня не выдал. Да и свинья-то нашлась, что вспоминать зря, кто виноват.
С того случая мой интерес к выгулу свиней на ограде сошел на «нет». Я благоразумно оставалась в доме, когда они, визжа и хрюкая, наслаждались своим кусочком недолговечной свободы. И долго помнила хитрую Машку, к которой прониклась уважением: она единственная из всех решилась на побег, притворяясь совсем незаинтересованной в воле и всем довольной, но как только выпал шанс,
