признал, что заблуждался, – он повернулся к Нике. – Вы напомнили мне вашу маму, она была также настойчива и уверенна. – Он вернулся в свое кресло и начал перебирать бумаги. – Надеюсь, окончание вашего обучения пройдет без прогулов. Я предупрежу преподавательский состав о вашем возвращении к занятиям с необходимой сдачей всех долгов.
Он внимательно начал изучать какие-то документы, а Ника все еще сидела напротив, не до конца понимая смену настроения директора. Он поднял глаза и нахмурил лоб:
– Вы свободны, Протова. Поспешите на урок.
Класс встречал Нику тишиной. Все знали о случившемся в ее семье, но никто прежде не сталкивался с подобным и не знал, как себя вести. Через пару уроков чувство неловкости исчезло и пристальное внимание к Нике испарилось. При первой возможности Линда заключила подругу в крепкие объятия. Но по выражению лица Ники было ясно, что обсуждать это она не намерена.
– Ника, если тебе, что-нибудь понадобиться…
– Я знаю, Линда, я знаю. Спасибо, – спешно ответила Ника. И они молча пошли на обед.
Денис Федорович мельком поглядывал на Нику во время урока. У него сложилась к ней особая симпатия. «О чем он хочет поговорить?», – думала Ника, – «обо мне, о родителях или о книге? Книга!». Ника совсем забыла ее взять, ведь брат последние дни не расставался с ней ни на минуту. Нужно было срочно что-нибудь придумать.
Ника дождалась, когда все уйдут. Это был последний урок и у нее было достаточно времени, чтобы поговорить с учителем.
– Ника, примите мои соболезнования. Какая потеря для науки! – сокрушался Львов. И спешно добавил: – И для вас, конечно, для вашей семьи.
– Спасибо, Денис Федорович. Вы правы, – Ника немного мялась. – Денис Федорович, простите, кажется я не смогу выполнить вашу просьбу и подписать книгу…
– Что вы, что вы! Разумеется, – перебил ее учитель.
– Однако у меня есть к вам просьба.
– Я вас слушаю, – навострился Львов.
– Книга, что вы мне дали, откуда она у вас? Она из ранней публикации родителей, ограниченная серия? – Ника завалила его вопросами. – К моему удивлению, этого издания даже нет в нашей библиотеки, а родители хранили все свои публикации.
Львов растерялся. Ника заметила его смятение и внутреннюю борьбу: рассказывать или нет. Он сжал кулаки и выдохнул, сдаваясь в собственной схватке с самим собой.
– Я был в вашем возрасте: заканчивал школу и передо мной стоял выбор, куда поступать, – он предложил Нике присесть за парту. – Я сидел во дворе школы и, видимо вид у меня был не очень, но ко мне подошел мужчина и поинтересовался, что со мной. Пожалуй, он первый, кто спросил меня, в первый раз за мою жизнь: «А чего хочешь именно ты? Как ты хочешь прожить свою жизнь?». Все, что я смог ответить: «Я хочу понять этот мир…». Мой ответ его развеселил, и он протянул мне эту книгу со словами, что это может быть моим
