весь ворот рубахи был мокрым.
За окном тихо падали хлопья снега. Часы пробили полночь. Наступило Рождество. Ника тихо отворила свою дверь и споткнулась о спящего брата. Она осторожно наклонилась к нему. Освещаемый только лунным светом, падающим из окна комнаты, он показался ей постаревшим. На его лице еще не просохли следы от слез, а на лбу появились морщинки от мрачных мыслей. Она села напротив него, опершись также о дверной косяк, и наблюдала за спящим братом.
«Как же я соскучилась! Сколько времени прошло с нашей последней встречи?», – подумала Ника. Светлое и теплое чувство проскользнуло в ее груди. Впервые за долгое время она улыбалась. Жизнь снова напоминала о себе. Обидевшись на весь мир, который лишил ее любимых родителей, она ушла в горе с головой, совсем забыв о своем брате.
Константин повернулся, и Ника едва успела поймать соскользнувшую голову брата. Он проснулся от мягкого прикосновения и увидел сестру. Он любовался ею, думая, что еще спит. Закрывая глаза под тяжестью сна и накопившейся усталости, он снова засыпал на ее руке. Ника аккуратно опустила брата на пол.
– Душ тебе бы точно не помешал, – сострил он во сне. И повеселевшая Ника пошла по рекомендации брата в ванную.
Константин проснулся от первых лучей солнца. Приходя в себя ото сна, он почувствовал под головой подушку, теплое одеяло и… пол под собой.
«Что?!» – он вскочил, оглядываясь вокруг и оценивая обстановку. Дверь в комнату сестры была открыта, перед ним открывался погром, устроенный мисс Хайд, да еще и скверный запах доносился от туда. Но его перебивал более приятный запах: аппетитный аромат блинчиков, доносившийся с кухни.
Он осторожно спустился вниз. Вся гостиная была украшена. Только елка ожидала своего часа, а вокруг нее стояли коробки с игрушками. С кухни слабо доносились рождественские песни по радио. Константин замер в проеме и несколько минут наблюдал, как сестра готовит блинчики.
– Я все еще сплю? Или попал в параллельную реальность? – спрашивал сам себя юноша. Он любовался, как сестра допекла последний блин и организовывает завтрак на двоих. Она замерла от сверлящего взгляда брата и почувствовала вину, что так надолго оставила его одного.
– Не знал, что ты умеешь готовить блинчики, – изумился Константин.
– Научилась, – сумничала Ника и взглядом показала на стоявший рядом с плитой телефон, на котором был открыт рецепт, и тарелку с десятком не получившихся блинов. И дом впервые за долгое время вновь наполнился смехом.
Они вместе украсили елку, приготовили рождественский ужин и счастливые уснули за просмотром старых рождественских фильмов, как в былые времена.
Утром Константин застал сестру за уборкой комнаты. Она была так энергична, что сложно было поверить в ее долгое уныние.
– Тебе помочь? – спросил он, подбирая с пола красивую книгу в коричневом переплете. Ника слегка вздрогнула от неожиданности.
– Думаю,
