тебя звать, сынок? Чтобы знать наперед, кого здесь сторониться.
– Дэвид.
– По крайней мере, прекрасное библейское имя.
– Хрена прекрасное.
– Вовсе не прекрасное.
– Черт, я так и сказал. А ты тут не по делу распинаешься.
– Я тебя только поправил. Говорить «хрена» не годится. Следует говорить «вовсе».
– Ну, ты и загнул.
– Как раз наоборот.
– По мне, ты вроде как проповедник, если бы не револьвер.
– Я и есть проповедник, мальчик. И зовусь Джебидайя Мерсер. Для тебя – Преподобный Мерсер. И, надеюсь, ты найдешь время почистить мою лошадь к завтрашнему дню?
Не успел паренек ответить, как в дверях конюшни появился здоровяк в широких штанах и кожаном фартуке, с застывшей на лице недоброжелательной миной. При его приближении паренек заметно напрягся.
– Что, мистер, малый заболтал вас до смерти? – сказал здоровяк.
– Мы договаривались о том, чтобы почистить мою лошадь. А вы, верно, хозяин?
– Точно. Джо Боб Райн. Так он запросил с вас, как положено, две монеты?
– Цена меня устроила.
Дэвид судорожно сглотнул и пристально посмотрел на Преподобного.
– Малый вроде своей мамаши, – сказал Джо Боб. – Мечтатель. Уважение приходится в него вколачивать. Не иначе, таким уродился. – Он повернулся к Дэвиду. – Живо, малый. Займись лошадью.
– Слушаю, сэр, – сказал Дэвид. И Преподобному: – Как ее зовут?
– Я просто зову ее лошадью. Не забудь, у нее разбита спина под седлом.
– Да, сэр, – ухмыльнулся Дэвид. И взялся расседлывать.
– Я хотел бы поместить ее у вас на время, – обратился Преподобный к Райну. – Это удобно?
– Расплатитесь, когда будете забирать.
Дэвид протянул Преподобному седельные сумки. – Подумал, вам пригодятся.
– Спасибо.
Дэвид кивнул, взял под уздцы лошадь и ушел.
– Где у вас лучше остановиться? – спросил Преподобный.
– А тут всего одно место, – указал вдоль улицы Райн. – Отель «Монтклер».
Преподобный кивнул, забросил на плечо сумки и зашагал в указанном направлении.
Потрепанное непогодой здание было украшено вывеской «ОТЕЛЬ МОНТКЛЕР». Шесть двойных окон с темно-синими занавесками выходили на улицу. Все они были открыты, утренний ветерок шелестел занавесками.
Уже начинало припекать. В августе в Восточном Техасе жара как у суки в течку – липкая, словно черная патока, и краткое облегчение дают только предрассветные часы да редкий ночной ветерок.
Достав пыльный носовой платок из внутреннего кармана сюртука, Преподобный вытер лицо, а потом, сняв шляпу, вытер черные густые, маслянистые волосы. Закончив, убрал платок, надел шляпу, размял затекшую от долгой скачки спину и зашел в отель.
За приемной стойкой
