В основном в этой категории числились молодые люди знатного происхождения, начавшие осаждать порог гасиенды дона Ластиньо примерно через два месяца после оглашения настоящего имени Изабеллы, то есть через тот промежуток времени, который, согласно их воспитанию и воззрениям, показался им достаточным для того, чтобы Изабелла успела задуматься о дальнейшей жизни после возвращения на родину.
В противовес им сформировалась оппозиция из зрелой части публики, а также женской половины аудитории, которая, несмотря на настоящее положение дел, продолжала считать Изабеллу невестой Диего де ла Вега. Эти представители общественного взгляда апеллировали тем, что помолвка была проведена официально в присутствии примерно сотни свидетелей, и ни дон Диего, ни Изабелла не выказали никаких сопротивлений, в результате чего в Эль Пуэбло на протяжении долгого времени считали их союз состоявшимся и расторгнуть его было бы верхом неприличия.
Третью группу являла самая консервативная часть населения, в основном представленная старыми знакомыми родов де ла Вега и Линарес, которые хорошо помнили тесную дружбу дона Диего и Изабеллы в детстве и сейчас считали возвращение последней не иначе как провидением, сообразно которому молодые люди спустя четырнадцать лет должны были скрепить свои отношения узами брака.
В конечном счете вторая и третья группы объединились и без какого-либо участия со стороны Изабеллы или дона Диего определили их будущими супругами.
Возможно, Изабелла и не придавала бы всем этим разговорам большого значения, потому что с детства привыкла к обсуждению своей персоны десятками посторонних людей, если бы они имели место только у нее за спиной. Однако каждая встреча в гасиенде или на улице, на ярмарке или в гостях, в любом сопровождении и с любыми собеседниками неизменно сводилась к этой теме и выматывала до состояния выжатого лимона, потому что нередко в одной компании оказывались представители разных мнений и каждый из них требовал от Изабеллы ответа сообразно своим мыслям. Кроме того, потенциальные женихи, в достаточной степени обозленные массовым решением, усилили попытки завоевать сердце "бриллианта Британской Короны" и, уже не стесняясь, наносили "визиты уважения" все чаще и покидали гасиенду Линарес все позже.
Вся эта ситуация оказывала на Изабеллу такое моральное давление, что со временем любой звук около ворот или стук в главную дверь стал приводить ее в состояние паники и заставлял убегать или в свою комнату, или в сад, или в гасиенду де ла Вега с объявлением о том, что она плохо себя чувствует и не может принять гостей. А усугублял и без того раскаленную атмосферу любящий брат, желание которого нацепить Изабелле фату и препроводить в церковь читалось в глубоких карих глазах день ото дня все отчетливее.
Единственным лучом света в этом водовороте страстей являлось отсутствие самого главного претендента на руку наследницы рода Линарес – Диего де ла Вега, который вместе с небольшой группой
