две ступеньки, и как в тумане вошла в квартиру. Руки у меня дрожали. Включила яркий верхний свет и принялась рыться на полках шкафов и в ящиках комода, выгребая все, что связывало меня с Ральфом.
Его дезодорант, его пена для бритья в шкафчике в ванной, оставленные на случай, если он проведет у меня ночь. На кухне – открытая пачка дорогого кофе, который он держал для себя; этот кофе был куплен так давно, что аромат уже почти выветрился. Овсяное печенье – он любил есть его с сыром.
В гостиной я прошлась вдоль стеллажей, вытаскивая подаренные им книги в мягких обложках. Книг было немного. Несколько сборников стихов – я как-то призналась ему, что никогда не читала этих поэтов; романы, которые он покупал для меня, потому что хотел поделиться со мной своими увлечениями. Пока мы выпивали и ужинали, книги подбрасывали нам темы для долгих дискуссий: я смотрела Ральфу в глаза, а он говорил и говорил, и наши руки переплетались на столе.
В спальне я вытащила старый джемпер, который он оставил у меня, а я так и не отдала. Прижала джемпер к лицу – запах Ральфа уже исчез.
Из прикроватной тумбочки я выгребла кучу листков с его записями. Каждый был воспоминанием: вот список покупок для пикника с шампанским; вот шутливое стихотворение, написанное им специально для меня вскоре после нашего знакомства; а вот нацарапанная на ходу любовная записка, которую я нашла дома на подушке.
Из нижнего ящика, из-под бумаг, я вытянула потрепанный томик в кожаном переплете антологию поэзии девятнадцатого века. Затхлый запах страниц сразу вернул меня к первым дням нашего романа. Дням, полным пьянящего возбуждения и беспокойства. Томик был один из самых первых его подарков и самым драгоценным для меня. Он много лет принадлежал Ральфу, и Ральф торопливо переворачивал страницы, чтобы показать мне свои любимые стихотворения. Покачав головой, я сунула томик обратно в ящик. Это единственная вещь, которую я не смогу выбросить.
Клочки бумаги я мелко-мелко порвала, затем сложила все в мусорный мешок и вынесла во двор за домом. Ночную тишину нарушали только мои шаги и тяжелое дыхание. На всякий случай я зарыла свой мешок поглубже в контейнер. Еще день, и все собранное отправится на городскую свалку, где будет сожжено.
Перед сном я уселась в постель и проделала самую тяжелую работу: удалила из телефона все его сообщения и все фотографии. Последним удалила его номер. Если подвести черту, я сделала шаг, на который никогда бы не решилась раньше, – вычеркнула его из своей жизни.
Ну что же, если Хелен или какая-нибудь улика приведет полицию к моей двери, я готова.
Мне было горько думать об этом, но Ральф, наверное, давно уже проделал то же самое. Порвал и сжег мои любовные записки, удалил эсэмэски, выбросил в канализацию ключи от моей квартиры. Если по какой-то причине он замешкался, то теперь этим займется его жена. Интересно, что она найдет, когда начнет вычищать его кабинет и опустошать карманы? Знает ли она о самой темной тайне своего мужа, которая теперь может всплыть на свет?
В выходные
