отец человек немногословный, – сказал Даниель, когда затих смех.
– Ты не слишком хорошо его знаешь, – возразил Жан Ги. – Вот подожди, когда он начнет цитировать «Крушение Эсперуса».
– Ну если ты просишь, – откликнулся Арман. Он прочистил горло и принял серьезный вид. – «Шла шхуна „Эсперус“ по…»
Все рассмеялись. За одним исключением. Арман краем глаза поймал хмурое выражение на лице Даниеля. Ему явно не понравилось, когда ему дали понять, пусть даже и в шутку, что Бовуар знает его отца лучше, чем он, Даниель.
Стивен тоже заметил выражение на лице Даниеля и едва заметно кивнул Арману, после чего посмотрел на свой телефон.
Затем он обратился к Анни и Жану Ги:
– Как вы себя чувствуете?
Несколько минут они вели разговор, который могут вести только близкие люди.
– Если что-то понадобится… – сказал Стивен и оборвал фразу.
– Может быть, немного мороженого в «Лютеции»? – подхватила Анни.
– Это мне по силам, – сказал Стивен. – После понедельника. Мы все сможем отпраздновать.
– А что случится в понедельник? – спросил Жан Ги.
– Да так, несколько встреч. Кстати, как твоя новая работа?
Арман в это время разговаривал с Даниелем:
– Хорошие новости насчет твоего повышения. Целый новый отдел.
– Да, – сказал Даниель. – Венчурный капитал. Уже есть одна инвестиция.
– И какая?
– Не могу сказать.
«Не можешь, – подумал Арман, – или не скажешь?»
– Значит, у тебя много времени уходит на оценки рисков? – спросил он.
– Именно так.
Его отец внимательно слушал, задавал вопросы. Аккуратно выуживал информацию из Даниеля, пока его сын не расслабился и не стал говорить свободно, даже увлеченно.
Рейн-Мари увидела, как Даниель несколько минут спустя подался ближе к отцу.
Они были очень похожи во многих отношениях. Даже внешне.
Даниель при росте шесть футов два дюйма был чуть повыше отца. И потяжелее. Но на костях у него были мышцы, а не жир.
Так же, как и у Армана. Только чуточку меньше.
Даниель отрастил бороду – она у него была рыжеватая, с несколькими седыми прядками, удивившими Рейн-Мари. Время не стояло на месте.
Его густые каштановые волосы были коротко подстрижены.
Волосы его отца теперь почти совсем поседели и слегка курчавились. И чуть поредели. На чисто выбритом лице Армана морщин, конечно, было больше. А к ним добавлялся и глубокий шрам на виске.
Как и отец, Даниель был добрым и, можно сказать, учтивым человеком.
В отличие от отца Даниель в юности не был особо одаренным, но зато обладал самодисциплиной. Он много работал и часто превосходил своих более талантливых от природы друзей.
Он был счастливым мальчиком.
Пока…
В
