будете возражать?
– Против того, чтобы он остался? – Фонтен посмотрела на Бовуара так, словно тот был грязью на ее подошвах.
Потом она перевела взгляд на префекта, который пожал плечами.
– Отлично, – сказала она. – Если только мне не придется иметь с ним дело.
– Вы нашли бумажник? – спросил Дюссо. – Какое-нибудь удостоверение?
– Нет, – ответила Фонтен, опустившись на колени рядом с коронером. – Все его карманы вывернуты.
– Позвольте мне? – спросил Гамаш.
– Да какого хрена, – пробормотала Фонтен.
Она жестом пригласила Гамаша подойти к телу и стала наблюдать, как Гамаш заводит руку под пиджак и прощупывает его. Наконец он приподнял полу пиджака с потайным карманом и молнией.
Но расстегивать молнию не стал, предоставив это Фонтен.
Секунду спустя она вытащила тоненький бумажник.
– Откуда вы узнали? – спросила она.
– Опытные путешественники часто носят одежду с потайными карманами.
Он не стал добавлять, что у Стивена тоже был такой карман. Не стал говорить и о том, что они с Рейн-Мари нашли в этом кармане ежедневник и паспорт Стивена.
Фонтен передала бумажник префекту, и тот отошел в сторону от людей, работавших вокруг тела. Гамаш и Бовуар присоединились к нему у окна.
– Его имя – Александр Френсис Плесснер, – сказал Дюссо. – Это тебе о чем-нибудь говорит?
Арман задумался:
– Non. Стивен никогда его не упоминал. А ты не слышал этого имени?
Жан Ги покачал головой.
– Водительские права выданы в провинции Онтарио, – сообщил Дюссо.
К ним подошла Ирена Фонтен и отдала Дюссо паспорт:
– Мы нашли его под тем комодом. Но пока ни телефона, ни ключей.
– Если они нашли его паспорт, – заметил Гамаш, – то, вероятно, поняли, что убили не Стивена Горовица.
– Они убили не того человека, – сказал Дюссо.
– Или того, – возразил Гамаш, и префект кивнул: или того.
– Канадский, – сказал Жан Ги, глядя на паспорт. – Выдан год назад.
Клод Дюссо пролистал странички паспорта и вздохнул:
– На таможнях теперь повсюду терминалы, штампы в паспортах не ставятся. Придется связываться с Интерполом.
– Я просканирую штрихкод сегодня днем, – кивнула Ирена Фонтен.
– Лучше сделать это как можно скорее, – сказал Гамаш. – Из моего опыта работы с Интерполом могу вам сказать, что им требуется время, чтобы ответить на запрос. Иногда на это уходит не один день.
– Это уголовный розыск, месье, – заявила Фонтен. – В Париже. Не Квебекская полиция. Нам Интерпол отвечает быстро. Они знают, что, если мы делаем запрос, дело серьезное.
Бовуар открыл было рот, но, поймав взгляд Гамаша, промолчал.
Эта Фонтен явно не знала, что Гамашу за последние шесть месяцев неоднократно
