в университет, передумав по дороге что только можно. Он приехал немного раньше, подошел к кафедре. Дверь приоткрыта. Ростик остановился, перевел дыхание, прислушался.
– Офелия, не волнуйся, все будет хорошо, – заговорил профессор.
Ростика бросило в жар – его самые худшие предположения оправдались. Выдохнув, сжав кулаки, он вошел на кафедру.
За столом заведующего расположился Семен Николаевич, рядом в кресле сидела Офелия. Увидев Ростика, она вскочила, шепнула что-то на ухо профессору и выбежала, не сказав ни слова.
– Доброе утро! – сказал Ростик, тяжело вздохнув.
– Здравствуйте! – ответил профессор и рукой указал на кресло: – Присаживайтесь!
Ростик прошел к креслу, присел. Он молчал, ждал, когда профессор сам начнет неприятный разговор.
– Ростислав Олегович, – профессор протянул Ростику лист бумаги и ручку: – Пишите заявление об увольнении по собственному желанию.
– Семен Николаевич, позвольте объяснить…
– Объяснитесь потом, в полиции.
– Не понял, – нервная усмешка исказила лицо Ростика.
– Уж кто-кто, а вы, голубчик, знаток уголовного права, должны понимать меня!
– И все же?
– У нас в России, конечно, сексуальные домогательства не так караются, как в США, но ничего, хватит и того, что есть, чтобы привлечь вас к ответственности.
– Какие сексуальные домогательства? К кому я домогался? – Ростик опешил. Он, конечно, предполагал, что Офелия в сердцах наговорит всякой чепухи, но обвинять в том, чего не было – чересчур.
Семен Николаевич снял очки, откинулся в кресле и с презрением посмотрел на молодого доцента:
– Да ты наглец! Я тебя из ямы вытащил. Дал возможность выбиться в люди. Доверял, как себе. А ты сидишь тут, прикинулся дурачком и думаешь, что сойдет с рук?
– Я так не думаю. И готов нести ответственность, но только за то, что действительно сделал. Семен Николаевич, – решительно сказал Ростик, – поговорим по-мужски.
– По-мужски? – ухмыльнулся профессор. – Давай попробуем. Говори, по-мужски.
– Я правильно понял, речь об Офелии? – спросил Ростик.
Профессор молча встал, подошел к окну, с минуту смотрел, как ветер колышет зеленые макушки деревьев, потом обернулся к Ростику и с суровым видом сказал:
– Да, речь об Офелии.
Ростику хватило пятнадцати минут, чтобы рассказать, как было на самом деле с той первой минуты, как Офелия вошла на кафедру после лекции.
– Я не отрицаю, что виноват. Но только в том, что допустил, чтобы она полюбила меня, если, конечно, это так. Но я не домогался! Я женат, в конце концов. И люблю жену. Да и потом, – выдохнув, прибавил Ростик, – вы же просили меня приглядеть за Офелией… Вы думаете, я бы посмел…
– И все-таки, ты подлец! – перебил его профессор, достал смартфон и включил аудиозапись, где четко прослушивался разговор двоих – Ростика
