им не указ были; остальной честной народ за людей не считали. Всякий разврат да беспредел творили. Вот и поплатились.
– Так и до потопа же Великого было, неужто люди так ничему и не научились?
– Научились Егор. Только супротив нас больно серьезный супостат воюет: Денница – Сын зари, Первый ангел Господень, будь он неладен. А душа человеческая без истинной веры слаба да на похоть падкая. Вот Сатана и властвует над этим миром, чтобы доказать Творцу, что недостойны мы любви Божией. Потоп-то только Ной с семьей пережили, а наших православных, глянь, сколько выжило в адском пекле, и ничё, живем, детей рожаем.
– Так и безбожники уцелели…
– Само собой. Как же Люциферу без служителей, рухнет тогда царство-то его нечистое, а выжившие в веру обратятся, и не будет в том никакой заслуги.
– Да… Вроде всё просто, а заморочено аж жуть, – молодой мозг старался переварить полученную информацию.
– Буди смену, солнце встает. Впереди тяжелый день, надо поспать.
Всучив весла Сереге и примостив под голову рюкзак, дед окунулся в объятия Морфея.
Жизнь уцелевшего легкой не назовешь, да и какие могут быть сны, когда даже во сне вынужден нюхать и слушать – а забылся, всё – кранты, и без вариантов.
Но сегодня память отпускать не хотела.
***
Разноголосый гул доносился в открытую дверь вперемежку с приятным холодком бабьего лета.
– Володь, чего они там разгалделись-то ни свет ни заря?
Володька шустрил у стола; ловко орудуя ножом, нарезал овощи. Методичный стук ножа о разделочную доску затих.
– Сам всех своим вече перебаламутил, а теперь чего они галдят? Тебе хорошо, не женат, ни кола, ни двора. Всё добро в рюкзак сложить можно; где кормят – там и дом, ни забот, ни хлопот. У людей семьи, дети, хозяйство какое-никакое – а за ним присмотр нужен, надо решать, как домой добираться. А как эти супостаты антенну свалили, так мы последнюю связь с миром потеряли. Вот народ и мыкается, но что-то серьезное люди предпринять не могут. Катализатор нужен или козел отпущения – вдруг всё пойдет сикось-накось – чтобы было на кого пальцем показать. Тут уж ничего не поделаешь, такова человеческая натура.
Нож с удвоенной скоростью забарабанил по доске, ясно выказывая недовольство хозяина.
– Им реагент нужен, а я-то при чем здесь?
– Если б не ты, порешил бы Семен Танюшку и правил бы ими как стадом. А ты сейчас, как этот самый козел среди баранов – без тебя сгинут, все до единого. Теперь это твой крест, тебе их и вести.
– По-твоему, её надо было им на поруганье оставить? Или как? Они расправу удумали. Казнь! Душу невинную загубить, и все молчали. Все! До единого! За шкуры свои тряслись.
– И кстати, о Танюшке…
– Ну чего опять не так?
– Ты ее долго игнорить собираешься?
– Поясни, а то я с утра без кофе в последнее время тебя совсем перестал понимать.
– Тебе очки нужны, а не кофе, бестолочь бессердечная! Или,
