опьянение, с очень ясным лицом и свирепыми, жаждущими глазами.
Если бы он был женщиной,– подумал Лик,– сейчас бы дошло до разврата. Но он не женщина. И не разврат ему нужен. Нет, не разврат.
А что ему нужно?
Мысль о женщинах вызвала другую мысль – об Ифито. А стоило Лику подумать об Ифито, как он вспомнил Сагилла. Сагилл пророчил ему встречу с человеком, который хочет сорвать звезду с неба, и водрузить себе на голову.
Сейчас Лик понимал пророчество намного лучше, чем тогда, в роще. Он даже почти разгадал, что значит звезда…
Но кто этот загадочный человек? Может быть, энарей имел в виду Маэса?
– Я хотел у тебя спросить,– у Лика уже дрожали руки,– Скажи, ты бы хотел стать царём? Захватить власть и не отдавать её понтийцам?
– Кто этого не хочет…
– Хотят многие, но не все пытаются. Скажи, что бы ты сделал, если бы воцарился?
– Здесь я не нужен,– пробормотал Маэс. Похоже, ему тоже было нехорошо, но он продолжал отвечать,– А вот в Меотийском царстве… Я бы стал царём и сперва отпустил всех, кто продан в рабство за долги. Чужеземцы – пускай, дети рабов-чужеземцев – тоже пусть трудятся, но гераклеец или скиф рабом быть не может. Для сарматов – так и быть, я сделаю исключение, раз им нравится закрывать хозяина своим телом. А потом – я бы уничтожил царскую власть! Чтобы не было ни дворца, ни придворных. Чтобы города Меотии, как города Херсонеса – были свободны и управлялись народным собранием! Так хотели их основатели и так хочу я. Пусть я родом и не гераклеец!
– Но ты же должен для этого воцариться? Чтобы отказаться от власти – надо сперва её захватить, правильно?
Маэс посмотрел на него снисходительно. А потом его лицо скривилось и поползло вперёд.
Метаморфоза,– понял Лик. Хотелось разглядеть получше, как это происходит у Маэса. Но не успел. У него началось тоже.
Голова закружилась сама собой. Лик схватился зудящими руками за стол, но комната крутилась вокруг его всё быстрее, сливаясь в гладкую массу, словно глина под пальцами гончара.
Лик услышал, как его когтистые лапы клацнули на пол. Оглянулся, увидел, что на полу полно шерсти. И только потом разглядел, в кого превратился Маэс.
Лик, конечно, сразу обратил внимание, что Маэс больше его отца или брата. И в волчьем виде он должен быть крупнее. Но не представлял, насколько больше.
Маэс стал настоящим волком-гигантом. Тело было размером с хорошего телёнка, зубы словно швейные иглы, шерсть сверкала, как лапы сосны под зимним инеем, а по огромным ушам видно, что они хоть и острые, но человеческие… только поросли снаружи длинным волчьим волосом.
Если бы волки были разумней, они бы наверняка признали такого гиганта своим царём. На всякий случай, пока лапой не заехал.
Лик встряхнулся и добродушно оскалился. Потом прислушался и почувствовал, как шерсть на загривке встаёт дыбом.
Во дворике слышались шаги. Две пары ног. И приближаются сюда,
