не хочу, чтобы папа умер от рака.
Отец ее мгновенно помрачнел. Я видела, что он отчаянно пытается контролировать свои эмоции.
– Давай отпустим папу. Пусть подышит свежим воздухом.
Я завела Джессику в комнату с установкой, а сама повернулась к ее отцу. Тот плакал.
– Я знаю, как вам тяжело, – сказала я. – Но пока диагноз не поставлен…
Он просто покачал головой и пошел к двери, доставая сигареты из кармана рубашки.
Я вернулась к Джессике. Та со страхом таращилась на компьютерный томограф. Я понимала ее беспокойство. На вид это грозная установка, зловещая. Она представляет собой большой широкий обруч с двумя емкостями фантастического вида, содержащими чернильную жидкость. Перед обручем – узкая койка, больше похожая на гроб (только с подушкой). Такое зрелище даже во взрослых вселяло панику. Так что реакция Джессики меня ничуть не удивила.
– Я должна залезть туда? – спросила Джессика, поглядывая на дверь, будто хотела убежать.
– Это совсем не страшно. Ляг на койку. Специальное устройство поднимет тебя в установку. Обруч сделает снимки, какие нужны доктору… и все. Глазом не успеешь моргнуть, как мы закончим.
– И больно не будет?
– Давай-ка ложись, – сказала я, подводя девочку к койке.
– Я к папе хочу.
– К папе пойдешь через несколько минут.
– Обещаете?
– Обещаю.
Джессика забралась на койку.
Я подошла к ней, держа в руке трубку, подсоединенную к капсуле с чернильной жидкостью. Ладонью я прикрывала иглу для внутривенных инъекций, которая пока еще была в стерильном колпачке. Никогда не показывайте пациенту иглу для внутривенных инъекций. Никогда.
– Замечательно, Джессика. Я не стану обманывать тебя и говорить, что введение иглы в руку безболезненно. Но больно будет всего лишь мгновение, а потом все пройдет. Вообще никакой боли.
– Обещаете?
– Обещаю. Правда, возможно, несколько минут тебе будет жарко.
– Но жечь не будет, да?
– Нет, что ты. Никакого жжения.
– Я хочу к папе.
– Чем скорее мы закончим, тем быстрее пойдешь к папе. Так, а теперь слушай меня. Закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном. У тебя есть любимый домашний питомец, Джессика?
– Песик.
– Закрой глаза, пожалуйста.
Девочка повиновалась.
– Что за песик?
– Кокер-спаниель. Папа подарил на день рождения.
Я протерла ее руку на внутреннем сгибе локтя жидким анестезирующим средством.
– Иголка уже вошла? – спросила Джессика.
– Еще нет. И как же зовут твоего песика?
– Таффи.
– Он делает глупости? Расскажи о чем-нибудь смешном.
– Однажды он съел целую тарелку пастилок[2].
– Как ему это удалось?
– Папа
