хоть и является государственным вузом). Элисон тоже девятнадцать, она довольно симпатичная, помешана на богемности: одевается во все черное, свои длинные ногти покрывает черным лаком, длинные до пояса черные волосы укладывает в сложную прическу. Я часто думаю, Бена она выбрала потому, что он самый талантливый из небольшой группы студентов, изучающих изобразительное искусство в Фармингтоне, а еще потому, что он «милашка и ужасно беззащитный». Для Бена сам факт, что эта общительная, самоуверенная, очень яркая девушка проявила к нему интерес… В общем, если учесть, что в школе подружек у него не было и сам он считал себя «в некотором роде придурком», Элисон его просто покорила. Наверняка она познакомила его и с радостями секса.
Все это началось в январе прошлого года, хотя Бен ничего не говорил мне о своем романе, пока не приехал домой на Пасху. Тогда он пригласил меня пообедать с ним в кафе «У Муди». И там, поедая запеченные на гриле сэндвичи с сыром, Бен сообщил мне – робко, нерешительно, – что он встречается с одной девушкой. Он с таким трудом это произнес и тут же добавил: «Только папе не говори. Она ему не понравится». Мое сердце переполняли любовь и тревога. Ибо я видела, что мой сын в растерянности, что для него это все внове.
– Что ты чувствуешь к Элисон? – спросила я тогда.
– Я хочу на ней жениться, – выпалил Бен, густо покраснев.
– Понятно, – неопределенно произнесла я. – А Элисон этого хочет?
– Конечно. Она сказала, что я – любовь всей ее жизни.
– Что ж… чудесно. Замечательно. Но… вы давно вместе?
– Пятьдесят четыре дня.
– Понятно, – повторила я, а про себя подумала: «О боже, он дни считает, а может, даже часы».
– Первая любовь всегда… это так удивительно, – сказала я. – Даже не верится. И я, конечно, не хочу вмешиваться в твои планы…
Господи, ну что за банальности я несу?
– …в общем… я лишь хочу сказать, что это чудесно! Просто не торопись.
– Я люблю ее, мама… и она меня любит.
– Ну…
Мне столько всего хотелось ему сказать… и столько всего, я понимала, я не могла ему сказать. Разве что:
– Я так рада за тебя.
Однажды мы встретились с Элисон. Бен нервничал, Дэн пытался выяснить, большой ли участок побережья в Кейп-Элизабет принадлежит ее родителям, а Элисон вертела головой, разглядывая наше скромное жилище, и улыбалась сама себе. Я же тем временем старалась разрядить атмосферу, и, как и все, я понимала, что это абсолютно невозможно. Мне не нравилось, что Элисон демонстративно афиширует свои близкие отношения с Беном, поглаживает его по ноге – один раз прямо на глазах у нас с Дэном, – шепчет ему что-то на ухо (она воображала себя готом, но вела себя как подросток), играя на его чувствах. Ну, хорошо, наверно, это во мне говорил материнский инстинкт/ подозрительность. Но больше всего меня беспокоило
