сама уже который день думаю, как тебе яблонька в живых остаться.
– Но ты сказала, что он сам… просил… чтобы меня спасли…
– Да потому и просил, что каждую секундочку ты ему жизнь свою единственную отдаешь, пока жива так и будет… а … муки тебе… а ему силы все больше… да жизни…
Фиса пыталась замолчать, но слова выскакивали из нее сами по себе, праведный гнев на Амира, клокотавший в ней все эти дни, не давал возможности остановиться.
– Рина, если бы могла, унесла бы тебя, крылья бы только выросли, а без них не убежать тебе от них, ни в каком месте от них не спрятаться…
– Я все расскажу сам. Фиса, можешь идти.
Амир появился настолько неожиданно, что мы обе вздрогнули. Да и тон хозяина был таков, что Фиса замолчала, не смогла сразу ему достойно ответить.
– Фиса, ты в любой момент можешь вернуться домой, самолет в твоем распоряжении.
Но она уже пришла в себя и ответила таким же тоном:
– А ты меня не выгоняй! Я когда захочу тогда и уеду, ты мне не указ! Не отдам тебе на растерзание …
– Вито.
Фиса не успела договорить свою речь, как появился Вито и на руках вынес Фису из комнаты, он так быстро исчез, что та не успела ничего сказать от удивления.
Амир подошел к окну и долго молчал, руки он отвел за спину, и я видела крепко сжатый кулак правой руки, который он удерживал левой. Я попыталась приподняться на постели, и он услышал звук, сразу оказался рядом со мной и помог переложить подушку удобнее.
– Спасибо.
Он странно посмотрел на меня совершенно черными глазами, едва коснулся руки и опять отошел к окну.
– Амир, подойди, пожалуйста.
Рядом с постелью не было никакого стула, даже пуфика, а стоящий рядом Амир оказался на большой высоте, в смысле мне смотреть неудобно. И он понял, мгновенным движением встал на одно колено. Я только моргнула, растерянно посмотрела на него и извинилась:
– Мне высоко, извини.
Он вдруг закрыл лицо руками и уронил голову на постель. И я совершила неожиданный поступок, рука совершила, голова в этом процессе явно не участвовала, я погладила его по склоненной голове. Такие удивительные волосы, гладкие, не мягкие, а именно гладкие, хотя и непослушные: несколько прядей на макушке стояли в разрез со стрижкой. Он как-то замер, сжался весь, даже широченные плечи странным образом свернулись. А я прошептала:
– Амир, скажи мне, кто ты. Я тебя не боюсь, только хочу знать. Ты же собирался мне что-то рассказать в тот день …
Продолжить я не успела, боль пронзила меня так, что я застонала, и Амир вскинул на меня глаза:
– Вито!
– Не уходи, Амир, не уходи!
Я протягивала к нему руки и морщилась от боли, внутри меня все горело, боль захлестнула все тело. Сквозь пелену, которая уже закрывала глаза, я прошептала:
– От нас все зависит…
И неожиданно все прошло. Когда появился Вито с Фисой на руках, я слабо улыбнулась ей:
– Все
