в сарай.
Я подождал и – впрыгнул на крыльцо, быстрым выверенным движением вставил ключ, вошел в подъезд, закрылся раньше, чем вспыхнул фонарь.
…
…бродил по квартире, выглядывая из окон… даже из комнаты матери – обычно к ней старался не заглядывать вообще, так там всё ужасно: вверх дном, шиворот-навыворот, беспорядком не назовешь: со знанием дела перетрясла шкафчики, вывернула наизнанку кофточки, сплела в узлы лифчики и бросила. На газетах у нее сухие травы, много всяких трав (она пыталась лечить меня – хотел бы я знать: от чего?).
Ее комната угловая, оттуда видны сараи и гаражи, зыбко поблескивает льдистая тропинка между домами, которую ниоткуда больше видеть нельзя (чердачное окошко, которое выходило на эту сторону, забили), – высунувшись, я мог практически за угол заглянуть! Из кухонного окна я держал под контролем крыльцо, из своей комнаты – детскую площадку и дорогу. Я мог видеть подходы к дому чуть ли не со всех сторон! Оставалось одно недоступное место: парковка с мусорными контейнерами. Меня это место беспокоило, оно стало черным в карте моего сознания и даже по ночам снилось: поворачиваю за угол, а там – непроницаемая мгла. Ходил окружной тропинкой под сосульками (скорей сосулька убьет, чем пришьют) через проходной двор, сворачивал, делал крюк и не уходил в город, не удостоверившись, что на парковке никто не сидит в незнакомой машине, за контейнерами никто не сутулится. Если мать была дома, я вежливо просил ее под каким-нибудь предлогом выйти на улицу, проверить; часто и просить не приходилось – сама шла (у нее был свой ритм тревожности), обходила дом, возвращалась и говорила, что идти можно, никаких подозрительных личностей нет, хотя сама от себя добавляла:
– Сидел бы уж и никуда не выходил…
Но я шел, потому что не мог целыми днями сидеть в этой дыре. От вони горелых голубцов деваться было некуда. Мать всюду носилась с тарелками: яичница, каши, запеканки, квашеная капуста… Раскрытые книги, квитанции… кофе, какао, крошки, крышки, пробники, рюмочки с запахом пустырника, пузырек женьшеня, гвоздика, бумажки из парфюмерных…
Председателю, который повесил над нашим крыльцом автоматический фонарь (следить удобно, но входить – страшно), посоветовал у стоянки поставить вдобавок зеркало, большое, на ноге, или на угол дома повесить.
– Выезжать из-за угла неудобно, не видно, что там за углом…
Он криворыло выпустил пивную отрыжку, покачал головой и так насмешливо спросил:
– А зачем это тебе? У тебя что, машина есть?
Я чуть не психанул.
– Вот-вот будет. – И скрипнул зубами. – Я же сейчас по большей части о пешеходах думаю. Меня тут на днях чуть не задавили, пока я с лопатой туда-сюда… кто-то задом сдавал, и на меня… у вас ребенок маленький, между прочим…
Он притих.
– Ну да, ну да… – Почесался и с деланым участием в голосе сказал: – А это очень неплохая идея! У нас в доме аж три семьи с детками! Мы это рассмотрим. Спасибо вам большое! – Руку мне пожал и
