style="font-size:15px;"> – А на что похоже? – Он показал на ванну. – Я недавно перепачкал руки практически разложившимися трупами. Буду мыться.
Кастил отвернулся и вылил в ванну теплую воду. На мгновение я потеряла дар речи. Отчасти от того, что не могла поверить, хотя еще и потому, что он… проклятье, его тело – произведение искусства, даже со всеми многочисленными порезами и тонкими шрамами, которые я едва различаю в приглушенном свете ламп.
– Почему ты делаешь это здесь?
– Потому что это моя комната. А на остаток ночи, уже небольшой остаток, это наша комната.
Он наклонился над ванной и взял кувшины с водой, которые я не использовала. Мышцы на его плечах и спине интригующе двигались под туго натянутой кожей.
Мое сердце припустило вскачь.
– Я использовала воду в ванне…
– Вода достаточно чистая, – оборвал он. – И мне приходилось делить гораздо более грязную воду с гораздо менее интригующими людьми.
– Разве ты не мог пойти в другую комнату и там принять ванну? Со свежей водой? Уверена, здесь многие охотно бы услужили своему принцу.
– Здесь многие были бы рады услужить мне. – Он глянул на меня, вскинув брови. – Но оставить тебя одну? Когда ты готова на любое безрассудство, пусть даже волнующее? Ни за что. Я не могу поставить кого-то снаружи комнаты караулить тебя всю ночь. Всем нужен отдых. И мне нужен отдых.
– Почему? Потому что мы завтра уезжаем?
– В бурю мы не поедем. Она сильно затруднит путешествие. Знаешь, это та самая буря, что настигла бы тебя, если бы тебе удалось сбежать.
Он опустил руки к пуговицам на штанах…
Я быстро отвернулась.
– Не могу поверить, что ты это делаешь.
Кастил усмехнулся.
– Как будто ты этого всего уже не видела.
– Это не означает, что мне снова нужно смотреть на все это, – бросила я в ответ и услышала, как ткань с тихим шорохом падает на каменный пол.
– Интересный выбор слов.
Твердя себе, что я не должна смотреть, и в то же время не в силах устоять, глянула в сторону ванны…
Я мельком увидела бронзовую кожу, припорошенную темным волосками, сильные бедра и мускулистый зад. Его тело в самом деле произведение искусства, и все шрамики только странным образом добавляют совершенства.
– Ты могла сказать, что не хочешь все это видеть, – сказал Кастил.
От неожиданности я отвернулась с пылающими щеками. Он залез в ванну, и вода плеснула о стенки.
– Можешь смотреть. Теперь у меня… более пристойный вид.
Я сложила руки на груди.
– Хотя и близко не пристойный для глаз бывшей Девы, – продолжал он.
На этот раз я повернулась к ванной комнате. Я увидела лишь затылок и широкие плечи, но и этого более чем достаточно.
– Но, полагаю, дело не в том, что прилично или ожидаемо, правда? Ты не из тех, кто послушно следует правилам.
Я покачала головой, хотя Кастил не мог меня видеть. Он взял
