повернулась к Киерану и спросила, понизив голос:
– Он может каким-то образом ощущать… что я чувствую? Не так, как могу я, а иным способом?
Вольвен склонил ко мне голову, его темные брови сдвинулись и опять разошлись, а на губах заиграла легкая насмешка.
О нет.
Я напряглась, инстинктивно понимая, что ответ мне не понравится.
– Атлантианцы первичной линии обладают обостренными органами чувств, – объяснил он. – Зрение у них такое, что смертные даже представить не могут. Они способны ясно видеть даже в самые темные ночные часы.
Это я уже знала.
– Вкус и обоняние у них тоже обострены. – Его ухмылка стала шире. – Они чуют уникальный запах каждого и по нему многое могут сказать о человеке и его теле – где он был, что недавно ел, с кем тесно общался.
Я начала с облегчением переводить дух. Все это не так уж плохо…
– В определенных ситуациях атлантианец может определить, что человек болен, или ранен, или же наоборот. Например, что человек… – Он помолчал. – Возбужден.
Именно этого я и боялась.
Кастил может чуять по запаху возбуждение?
Каждую клеточку моего тела затопил жар. Я наверняка покраснела, как листва в Кровавом лесу. О боги! Вот почему он всегда словно бы точно знал, что я лгу, когда речь шла о моем влечении к нему. Но может ли он чувствовать это на расстоянии? В этом я сомневаюсь.
– Как такое возможно?
– У каждого есть уникальный запах. В определенное время он может усиливаться. Особенно когда человек возбужден.
– Перестань повторять это слово, – прошептала я.
– Почему? В этом нет ничего постыдного, – ответил Киеран. – Возможно, это одна из самых естественных вещей на свете.
Естественная или нет, но я теперь на своей шкуре ощутила, каково это – знать, что кто-то может быть посвящен в такие интимные дела. На меня словно стол опрокинули. Я взяла чашку и глотнула сладкий сок.
– Более острое обоняние только у вольвенов, оно позволят нам выслеживать на более далекие расстояния, – добавил Киеран. – И мы дольше чуем остатки запаха.
Я чуть не поперхнулась соком.
Я живо и во всех подробностях вспомнила ночь в Кровавом лесу. Киеран стоял на страже, пока Кастил… пока он помогал мне заснуть. Я тогда полагала, что Киеран слишком далеко, ничего не видит, не слышит и не чует.
Я чуть не выдала ругательство, которое шокировало бы Виктера, а потом заставило бы его засмеяться.
– Интересно, – произнес Кастил, и я подскочила. Я не слышала, как он подошел. – Что вы тут обсуждаете? У Поппи такой вид, будто она вот-вот заползет под стол.
– Ничего, – сказала я.
– Я просто рассказываю ей о твоих обостренных чувствах, – ответил Киеран одновременно со мной. – Например, о способности видеть лучше ее и чувствовать по запаху ее возбуждение…
