опустил голову и переступил с ноги на ногу. Выглядел он совершенно потерянным. Насколько можно быть потерянным за одиннадцать дней до Рождества на помойке.
– У тебя проблемы? – сжалилась я, понимая, что очень об этом пожалею.
Он посмотрел на меня недоверчиво.
– Ну? – поторопила я, – Ты голоден? Ограбил банк? У тебя карточные долги перед мафиози? Чем тебя одарил Санта перед Рождеством?
Парень смотрел себе под ноги и молчал.
– Ты голоден? – внезапно на меня напал приступ сострадания.
Если уж у меня рождество идет коту под хвост, может, хотя бы поделюсь пиццей с бездомным и моя карма отомстит мне тем же.
О, Боже… Я стану бездомной и меня тоже покормят пиццей? Ужас! Нет!
Парень тем временем меня внимательно с некоторой долей опаски рассматривал. Видимо, решал, представляю ли я для него опасность. Я. Опасность для него. Посмотрите на меня для начала.
Пятьдесят пять киллограмм невезения, вытянутые на метр семьдесят от земли. Всего и достоинств – льдистые голубые глаза от мамы и рыжие кудряшки от папы. Рыжий мне не идет и мы с моим парикмахером закрашиваем рыжину шоколадным цветом. А вот веснушки ничем не закрасить особенно. То есть я могу представлять что угодно, но не опасность.
– Я тебя не обижу, – сказала я, наконец, – Сейчас закажу пиццу, поделюсь с тобой, и ты пойдешь по своим делам. У тебя же есть дела?
Парень неуверенно кивнул.
– То есть… Ты вот так, – начал он задумчиво, – Вот так просто зовешь в свой дом незнакомого мужчину. А если я маньяк?
– Ты маньяк? – лениво уточнила я.
– Нет, – быстро ответил он, – Но если?… – уточнил он после паузы.
– Ну, – сказала я равнодушно, – Значит, ты меня убьешь и выбросишь в эти вот контейнеры.
Парень посмотрел на меня с опаской, потом перевел взгляд на контейнеры, а потом на мешок в моих руках. Боже, теперь он думает, что маньяк здесь – это я.
– Какой ты нерешительный, – снова закатила я глаза, – Я рассталась с парнем, потому и выкидываю вещи. Еще вопросы?
– Прямо перед Рождеством? – присвистнул он, – Я Джон, – протянул он руку для рукопожатия.
– Мелисса, – представилась я и пожала протянутую руку.
– Помочь? – он показал на мешок.
– Валяй, – согласилась я и, скрестив руки на груди наблюдала, как он взваливает мешок на край контейнера и толкает его в мусор.
Мое прошлое с глухим звуком упокоилось на дне своего последнего мусорного пристанища. Какая злая ирония. Джон шагнул назад и встал около меня и молча глядя, как и я в черный бок контейнера.
– Ну, что пойдем? – сказала я, принимая решение больше никогда не возвращаться к этому (не в смысле на помойку, а в смысле к мыслям о Доне, но и на помойку, конечно, в известном смысле).
– Ты серьезно? – снова спросил он.
– Зевс карал негостепреимных, – пожала я плечами.
