время я не мог мыслить здраво и видел только несчастья, которые повлек бы за собой отказ. Я горько ошибался, а отвечать за мою ошибку пришлось Бьянке. Но впредь я не дам дочь в обиду. Аннулируйте брак, и на том разойдемся.
– Никогда и ни за что! – категорично отрезал Ровере. – Я разыщу беглянку! Неважно, где именно вы ее спрятали. Найду везде, чего бы это ни стоило! Она моя жена. Моя! Непременно позабочусь, чтобы расплата за измену оказалась достойна проступка. Наказание будет долгим и очень-очень болезненным. Сделаю все, чтобы сломить непокорный дух, и впредь девчонка не посмеет ослушаться.
С каждым словом Ровере все больше распалялся; лицо исказилось гневной гримасой, а в углах рта выступила слюна. Он уже не говорил, а кричал.
– Вы нестерпимо глупы и дурно воспитаны, синьор, – с презрением произнес торговец шелком. Позвал слуг и приказал выбросить бесноватого посетителя на улицу и больше никогда не впускать в дом.
Два дюжих лакея выволокли Себастиано Ровере из палаццо. Окончательно утратив чувство собственного достоинства, разъяренный адвокат сопротивлялся и сыпал проклятьями, отчего обращение с ним отнюдь не становилось мягче. В конце концов один из слуг пнул негодяя пониже спины, отчего тот рухнул с крыльца и растянулся на мостовой лицом вниз.
Впрочем, он тут же поднялся и, потрясая кулаками, продолжил прерванный монолог:
– Ты еще пожалеешь об этом, Пьетро д’Анджело! Отомщу и тебе, и всей твоей семье! Вот увидишь!
Впрочем, старался он напрасно: за толстыми стенами палаццо его отчаянного крика никто не слышал. Едва мучителя заставили покинуть комнату, Орианна без сил упала в кресло и закрыла лицо руками. Муж услышал всхлип, но только один. А через пару мгновений она убрала руки и посмотрела ясным, твердым взглядом. Джованни знал, что означало это выражение прекрасного лица: жена готова сражаться до конца, чтобы победить.
– Бешеный пес, – негромко произнесла Орианна. – Больных животных положено избавлять от мучений.
– Если с ним что-нибудь произойдет, в нынешних обстоятельствах первым делом обвинят нас, – практично возразил Пьетро д’Анджело. – Наверняка существует другой способ, и мы непременно его найдем.
– За душой у этого человека нет торгового дела, которое можно было бы разрушить. А что касается профессии… каждый судья и адвокат во Флоренции берет взятки. Это обычная практика, на которой держится бизнес. Остается одно: показать миру худший из его пороков.
– По городу ходит немало слухов, – признал супруг, – однако негодяй ведет себя настолько осторожно, что даже Церковь предпочитает ничего не замечать.
– Ясно одно: нельзя позволить чудовищу найти и вернуть Бьянку, – уверенно заключила Орианна. – При его одержимости это означает, что никто из нас не должен к ней ходить: за домом уже наверняка установлена слежка.
– А разве сегодня ты не навещала дочку? – с улыбкой осведомился Джованни.
– Как
