и она причитала:
– Отцу пожалуюсь, он вам покажет. Он вогненный бой[20] принес. Покажет вам!
– Ручеек-то узкий, в два локтя, – ерепенился Илюха с противоположного берега, скаля острые белые зубы. – Как не перепрыгнуть?
Восьмилетний Кузька, сын Феклы и покойного пьяницы Макара, приземлился проворно и ходил по бережку гоголем.
– Молодец я красный-прекрасный. Всех я ловчей. Всех я умней. Вот брат Ефим приедет, мне сапоги справит с каблуками, не угонитесь, – похвалялся он, обтирал о сухую траву дырявые поршни.
– Я сапоги твои заберу, тебе они, голодранцу, без надобности. – Илюха перескочил через ручей и показал кулак Кузьке.
– Я в лес до ветру схожу, – сказал тот и скрылся в кустах ивняка.
Нютка Ветер перескочила, как кошка, ловко приземлившись на две ноги, да потеряла равновесие и упала прямо в жидкую грязь.
– Ты чего ж, нескладешка такая, – глумился Илюха.
Он поднял девчушку, легонько щелкнул по макушке.
– Дальше играть будем, – пискнула она.
Детвора продолжала игру: до одурения перескакивали ручей, смеялись, барахтались в грязи.
– А Кузьма где? Почему не вернулся? – вспомнил Илюха. Никто рыжего мальчонку не видел.
Все отчего-то расстроились и собрались по домам.
– Рыжая Нюра, уведи малышню, – велел Илья, и Ульянкина дочь скривилась, но спорить с заводилой не стала.
Зоя хныкала, баюкала ушибленную руку, Нюта Ветер и Нюра Федотова шли молча, с недоверием косясь друг на друга. Почти тезки, Сусанна и Анна, они не испытывали приязни друг к другу. Старшая, Нюра, Ульянкина дочь, раздражалась, когда мелкая Нюта лезла к ней с играми и тряпичными куклами. Пары окриков хватило, чтобы Аксиньина дочь затаила обиду и перестала донимать Рыжую Нюру.
– Больно тебе, Зоя? – Нюта взяла за руку девчушку.
– Больно, – шмыгнула Зойка.
– Пошли ко мне, матушка даст тебе мазь – в два дня все пройдет.
– А моя мать про твою говорит: ведьма она, колдует и с чертом знается. Не пойду к тебе, еще порчу наведете на меня.
– Мать твоя злая. Вечно гадости про всех говорит.
Зойка не вступилась за родительницу, Зою-старшую, вздохнула:
– Злая! Недавно так меня отхлестала, что я сидеть не могла. Кур покормить забыла.
– Эй, мелкота, – суетливо махнул рукой Никашка и благодушно улыбнулся, чего отродясь за ним не водилось.
Он тащил из леса кожаный мех[21] и сгибался под его тяжестью. Березового сока набрал, жадюга?
Девчонки помахали в ответ, а Нюта остановилась и долго смотрела вслед мужику.
– Что столбом встала? – возмутилась Рыжая Нюра. – Сока березового захотела? Иль втюрилась в Никашку?
Нюта Ветер молчала, только крутила в руках замусоленный конец старого материного платка, надежно укутывавшего ее голову, грудь и спину.
Огненный (вогненный) бой – так в России называли огнестрельное оружие.
Мех – мешок, кожаная емкость для жидкости или сыпучего материала.
