румяными персиками.
– Эскалопчик жарится,– почтительно докладывает она.
– С картошечкой?
– С картошечкой.
– Миша едет?
– Ему Сергей Семёнович звонит. Это наш метрдотель.
– Прекрасно. Вы свободны.
Официантка облегчённо вздыхает и шустро семенит прочь.
Сат берёт в руки бутылку с шампанским и вопросительно смотрит на Принцессу.
– Немножко можно,– шепчет она, скромно потупив глаза.
Сат умело открывает шампанское, наполняет бокалы.
– За что мы выпьем?
– Не знаю,– теряется Принцесса.– Никогда не была в таком странном обществе.
– А чем вам не нравится моё общество?
– Я не говорю, что не нравится, – делает большие глаза Принцесса. – Просто как-то непривычно.
– Ничего. Привыкните. Давайте выпьем за мир и дружбу между народами, чтобы не было войны.
– А я думала, вам нравятся войны и всякие беды: голод, мор, чума, холера и прочее.
– Окститесь, дорогая! Где вы набрались подобной чепухи?
– Все так говорят. Как случится что-нибудь нехорошее, так сразу вас вспоминают.
– Какая дичь!
Сат возмущённо трясёт головой и залпом выпивает шампанское. Суёт в рот ложечку с красной икрой. Задумчиво жуёт.
– Ничего,– одобряет он.– Свежая.
Берёт в руки персик и вгрызается в сочную мякоть.
– Как я могу любить войны, голод и прочие напасти, если у меня, благодаря им, в десятки, в сотни, в тысячи раз возрастает объём работы? Понравятся вам десятикратные нагрузки при той же зарплате?
– Нет,– честно сознаётся Принцесса, осушая крохотными глоточками бокал с шампанским.
– А чем я хуже вас?
Принцесса растерянно хлопает мохнатыми ресницами.
– Как что произойдёт, так люди с ума начинают сходить, толпами валят. Изволь брать в заклад их бессмертные души. Единственную и неповторимую душу ценят дешевле пары старых стоптанных калош. А, может, у меня план давным-давно перевыполнен? Это никого не интересует. Бери душу и баста. И деньги на бочку.
Сат тяжко вздыхает.
– Почему, думаете, я торчу у вас, в России?
– Почему?
– Как началась ваша проклятая перестройка, как пошли ваши идиотские реформы, у меня моментально образовался колоссальный фронт работы. Забыл, когда был в отпуске. Да что там отпуск. Ни сна, ни отдыха, попить-поесть некогда. За третьи сутки, поверите, первый раз сажусь за стол по-человечески. Всё куски, всё на ходу.
– Вам не позавидуешь.
– Собачья работа.
Сат обречённо машет рукой и сплёвывает на пол косточку от персика.
– Что обидно? Ложь и людская неблагодарность. А что пишут обо мне? Глаза на лоб лезут, давление чёрт знает до каких пределов поднимается. Взять ту же Библию,
