легкостью – и к месту – он ополчился на свою союзницу. Поспешно прикрыв рот, она бросила взгляд на Агнес, но та будто бы в самом деле спала, дыхание расслабленно выходило из горла. Беа отметила, что впервые подумала про Карла и Вэл вот так, как сейчас. Да, они были парой, мало того – союзниками, и это отличие казалось важным.
– Вот это был дурдом, – сказал Карл, явно испуганный тем, что они повидали.
– Я перепугалась.
– Так ведь и я тоже, Беа. Никогда в жизни мне не было так страшно. – Он перевел дыхание. – Но это же уму непостижимо. Ландшафт изменился до неузнаваемости.
Из-за облаков выглянула луна.
Беа всмотрелась в лицо Карла при лунном свете. Его лоб пересекали две сочащиеся кровью царапины. Она подавила в себе порыв потянуться к ним, ощупать, обработать.
– Кто-то из наших наверняка ранен, – сказала она. – Или еще хуже.
Он кивнул.
– Беспокоишься за Глена?
– Да. А ты – за Вэл?
Он выпрямился.
– Не особенно.
И Беа подумала, что это может означать что угодно.
Они помолчали. Беа слушала, как у берега пруда гортанно рявкает лягушка. Будто красуется своими размерами, издавая каждый новый рев громче предыдущего. Недавняя спутница лягушки куда-то подевалась.
– Знаешь, Агнес подумала, что это ты вызвал.
– Вызвал что?
– Пыльную бурю. Потому что ты говорил нам приготовиться разделиться, вот нам и в самом деле пришлось.
Карл довольно засмеялся.
– Надеюсь, ты объяснила ей, что это сделал я.
Беа усмехнулась.
Он продолжал, посерьезнев:
– Конечно, ничего такого я не делал.
– Знаю.
Еще несколько уток прилетели на пруд, и Беа представила, как они садятся, оставляя за собой на воде клинообразный след.
– Беа?..
– Да?
– Ты недолюбливаешь меня, да? – Вопрос прозвучал озабоченно, обиженно и вместе с тем уверенно.
Что она могла ответить? Она в самом деле недолюбливала его. И не сомневалась, что и он относится к ней так же. Чувствовалось в нем обычно что-то ушлое, но сегодня пропало. Сегодня все ощущалось иначе, будто появились новые правила или, скорее, правил не стало. Она набрала воздуха, готовясь к ответу.
– Может, без ответа обойдемся? – перебил он. – Я просто хочу, чтобы ты знала: что бы ты ни думала, как бы ни относилась к моим поступкам, я не такой плохой человек.
– Я и не считаю тебя плохим, – ответила она. Никакой он не плохой человек. Он ребенок, задира, глухой ко всему, кроме выживания, и здесь он царит, потому что царит и выживание. Ее раздражало то, как в разных местах процветают разные люди. Раздражало, что Глен, который романтизировал жизнь в дикой природе и знал ее историю, оказался к ней мало приспособлен. Если бы он легче разочаровывался, то наверняка бы уже сдался. Агнес больше не больна. Можно возвращаться домой. Если бы дом все еще выглядел удачной идеей. Удачные
