для битья, но клеймо, единожды наложенное, не так легко будет смыть. И даже если отмыть клеймо удастся, Земля запомнится всем как планета, ради спасения которой Галактический Центр готов провести радикальную и унизительную акцию.
Наверное, еще не поздно попытаться спасти положение. Он может остаться землянином и передать людям Земли всю информацию, собранную им за долгие годы и записанную до мельчайших подробностей вместе с фактами его жизни, впечатлениями и всякими незначительными событиями в дневниках, что занимают несколько полок. Отдать эти дневники и литературу инопланетян, которую он получил, прочел и сохранил. Сувениры и огромное количество предметов из других миров. Люди Земли наверняка сумеют извлечь из всего этого новые знания, которые помогут им и в конце концов выведут на дорогу к звездам, к еще большим знаниям и тому возвышенному пониманию Вселенной, которое станет их культурной традицией и которое, очевидно, должно быть традицией и правом каждой расы разумных существ. Но ждать этого дня придется долго, а последние события, о которых ему стало известно, отодвинут его еще дальше. Впрочем, и информация, собранная с таким трудом за век с лишним, уже казалась ему настолько незначительной по сравнению с теми знаниями, которые он мог бы получить за следующий век (или тысячелетие), что просто стыдно было предлагать ее людям Земли. Если бы только ему было отпущено больше времени… Но времени, разумеется, не будет. Его не хватает сейчас и никогда не хватит. Сколько бы веков он ни посвятил собиранию знаний, их всегда будет больше, чем уже собрано, и то, чем он располагает, всегда будет казаться жалкими крохами.
Инек тяжело опустился в кресло у стола и впервые задумался о том, как все это произойдет, – как он откажется от работы в Галактическом Центре, как променяет целую Галактику на одну-единственную планету, пусть даже эта планета его родная.
Терзая свой разум, он мучительно искал ответ, но по-прежнему безуспешно.
Ведь он один, совсем один.
Не может один человек удержать на своих плечах и Землю, и Галактику.
Глава 24
Разбудили его лучи утреннего солнца, заглядывавшего в окно, и с минуту он не двигался, наслаждаясь даримым теплом. Доброе, обнадеживающее прикосновение солнца позволяло забыться, защищая его от беспокойных проблем, но Инек чувствовал, что они рядом, и снова закрыл глаза. Может быть, если опять заснуть, они уйдут, затеряются где-то и, когда он проснется, их уже не будет?..
Но что-то еще было не так, что-то помимо забот и проблем… Шея и плечи болели невыносимо, все тело как будто свело, а подушка казалась слишком твердой.
Инек открыл глаза, поднял голову и увидел, что он вовсе не в постели. Его сморило прямо в кресле, и головой он лежал не на подушке, а на крышке стола. Пошевелив губами, Инек почувствовал во рту противный привкус, как того и следовало ожидать. Он медленно поднялся на ноги, выпрямился и потянулся, разогревая затекшие мышцы и онемевшие суставы.
