уж и не ведал никто. По преданию, глянув на эту икону Сама Царица Небесная изрекла: «Благодать Рождшегося от Меня, и Моя с этой иконой да будут!»
Вынесли иконы. Чудом уцелели и они сами, и те, кто, рискуя жизнями вынес их.
Повели, а скорее понесли митрополита, взяв под руки, к Тайницкой башне, построенной ещё в восьмидесятые годы века минувшего и названной так, потому как сооружён в ней на случай осады вражьей колодец-тайник и потайной выход на самый берег Москвы-реки. Но ход уже засыпало. Тогда поднялись на башню, обвязали митрополита Макария верёвками и стали спускать на берег, но верёвка лопнула, видно и она уже на жару побывала. Митрополит упал, сильно ушибся. Его снова подхватили и понесли в Новоспасский монастырь, нетронутый пожаром.
Пожар бушевал до той поры, пока вся Москва не выгорела без остатка. Деревянные дома совсем исчезли, разве остовы печных труб, да и то едва видневшиеся, поскольку и в них камни в щебень обратились, кое где торчали средь толстых слоёв пепла и головешек, долго ещё дотлевавших в этом смраде и ужасе. Да и каменные дома не уцелели почти. От высокой температуры железо плавилось, а камни крошились и стены рушились. Железо плавилась, а где было меди много, раскалённые ручьи пробивались сквозь пыль и грязь.
Тяжело переживал государь эту беду, эту стихию, павшую на город, словно небесная кара. Стояли они на высоком берегу с супругой Анастасией, оцепенев от ужаса – не о себе печалились, о люде московском, погибавшем сотнями.
А наутро, когда лишь смрадный дым поднимался над тем, что ещё накануне было помолодевшим от стройки, стольным градом, отправился государь в Новоспасский монастырь к пострадавшему на пожаре митрополиту Макарию.
Макарий же, как увидел государя, сразу за своё. Снова о каре небесной говорил, о том, что казнит Всевышний Москву за царёвы прегрешения, за то, что царь не казнит злых, ну а добрых-то миловать теперь и сил не хватит царских.
Но беды только начинались. Природная стихия возбудила стихию народную. Поползли слухи, что не просто так пожар сделался, что «Москва сгорела волшебством».
Кто слухи таковые распускал? Тут уж точно не Глинские. Явно действовали их противники. Всем надоели самозванные правители. Лучше ли они были – те, кто слухи распускал – хуже ли неведомо. Только цель то ясна – сбросить власть Глинских и самим занять место возле трона.
В роковые периоды в жизни государства, в резкие повороты жизни, во время любых смут, всегда поднимает голову мистика. Волшебство!? Когда злое, когда доброе. Собралась толпа у стен кремлёвских. А перед толпой бояре появились, вроде как всё ведающие, загодя в толпу глашатаев своих во множестве внедрив.
– Кто Москву сжёг? – прокричал самый бойкий боярин.
А из толпы ответ готовый:
– Глинские! Глинские!
Тут же и уточнения, и дополнения от «знающих» понеслись со всех сторон:
– Княгиня Анна, мать братьев Глинских, вынимала сердца из мёртвых, в воде мочила, да кропила водой той все улицы, по Москве разъезжая. Вот и пожар занялся….
Сколь
