как твои мишки, слушаться воле русской, тогда и вздохнём от трудов ратных. А пока отдыхать нам некогда. В кольце врагов лютых Русская Земля. Ну с Богом!
Распахнулись ворота, и свита царская двинулась в путь.
Воротились во Владимир, в подготовленные государю и свите покои. Призвал к себе воеводу Дмитрия Бельского. Тот был не весел. Заговорил с досадой:
– Сдаётся мне, государь, что не только в раскисших дорогах дело. Были в месяце-то минувшем и дни добрые. Не спешат иные бояре, да воеводы дело делать государево. И с подвозом снаряжения тянут, и с провизией…
– Ну так поторопи, да взыскивай с нерадивых. Властью моей взыскивай! – повелел Иоанн.
– Взыщу, с кого потребуется, – твёрдо обещал Бельский.
Когда воевода ушёл, митрополит Макарий сказал задумчиво:
– Вот так и добрым деяниям князя Боголюбского противились. А он ведь зарождал на Земле Русской власть праведную, власть от Бога. Не нравилось то боярам…
Иоанн, мужавший на глазах, отвлёкся от дел воинских и попросил митрополита:
– Поведай мне, отче, подробнее, как удалось боярам одолеть князя…
– Одолеть, сломить не смогли, как ни старались. Убили коварно и подло… Прежде, конечно, недовольны были суздальские и ростовские бояре переносом града стольного во Владимир, в город люда небогатого, мизинного люда. А для больших бояр беднота – люди лишние на земле, за людьми ими не почитаемые. А князь Андрей как раз к таким и пошёл, с ними решил новый порядок на Руси заводить. Государство строить надо, а не свои карманы набивать. Во Владимире его поняли, а в Суздале и Ростове – нет. Козни сразу строить начали. Подкуп, коварство – всё в дело пошло. Попытались поссорить со старшими дружинниками, ещё отцу его служившими. Не вышло. Умнее дружинники оказались, нежели бояре. А князь Боголюбский осознал, что власть получил он из рук Пречистой и получил её Божьей милостью, а потому и долг его перед Богом правильно использовать ту власть.
Говорил митрополит спокойно, не спеша говорил, но в словах его чувствовал Иоанн намёк на себя, на свой долг перед Богом, да перед землей, данной ему милостью Божьей.
– Пытались крамольные бояре ростовские да суздальские смуту затеять, но князь одних заточил, а других изгнал за пределы Владимиро-Суздальского княжества. А когда сродники замешанными в делах крамольных оказались, и их выгнал прочь из земель, им управляемым. Отправил в Константинополь даже братьев своих родных Мстислава и Василька с племянниками. Уехала вслед за ними мачеха Андрея, в Суздале жившая с малым ещё братом его Всеволодом. А там их император с распростёртыми принял… Был и ещё один брат, Михаил, коего все звали Михалко. Но он сидел на княжеском столе в Торческе. Погнал бояр, да, видно, не всех, не всю крамолу распознал, да выкорчевал. А тут появились во Владимире некие Амбал и Мойзович. Кто они, откуда, как смогли втереться в доверие князя? Пришли оборванными. Может то и помогло, что прикинулись людьми мизинными, коих
