он также протянул руку.
Николай с теплой улыбкой ответил.
– Пойдем за стол, – Юра обнял одноклассника за плечи и повел ближе к своему месту, – я готов исповедаться.
Под общий хохот и гам расселись обратно.
Откуда-то послышалось: «Опять за старое, Небосенко».
Налив Николаю водочки и жестом пригласив остальных наполнить рюмки, Юра встал с места для произнесения тоста.
Все притихли.
– Ну что, простишь, что докапывался до тебя всю школу, а? – спросил Небосенко.
– Бог простит, – кротко ответил Николай.
Возникла неловкая пауза, Небосенко, видимо, не мог с ходу придумать остроумного ответа.
– И меня заодно, – продолжил мысль Николай и взялся на рюмку.
Старые недруги чокнулись и выпили.
Загалдели с новой силой, Николай на полчаса стал центром всеобщего внимания. Его род занятий вызывал интерес у всех присутствующих, которые из первых рук желали узнать ответы на самые разные вопросы, начиная от «Как проходит обряд крещения?» до «Существует ли Бог на самом деле?».
Тимохин посмотрел на часы. Видимо, все, кто хотел, пришли. А кое-кто из женщин уже засобирался домой. Он встал и постучал вилкой о рюмку.
Присутствующие затихли, взялись за рюмки, ожидая тоста, но Тимохин рассказал им о другом. Он поведал о печальной статистике, стараясь отследить все грани эмоций на лицах одноклассников. Страх, тревога, паника, безразличие, и в то же время нескрываемый интерес. Никто из одноклассников, Тимохин готов был поклясться в этом, не продемонстрировал реакции, которая выдавала бы удовлетворение или радость от получения информации о произошедшем.
– И теперь, – подытожил Тимохин, – я призываю всех нас повспоминать подробности школьной жизни, все обиды, ситуации, и обсудить их здесь друг с другом. Искренне надеюсь, что случившееся – трагическая случайность, но статистика – вещь упрямая.
Все заметно приуныли.
– Ну, Тимохин, умеешь ты испортить праздник, – прокомментировал Небосенко. – Я думал, ты соскучился…
В этот раз никто не засмеялся. Несколько человек сразу засобирались домой под разными предлогами. Их побег Тимохин мог расценить, как проявление тревоги – людям захотелось убежать от неприятных новостей, дистанцироваться от коллектива, разрушить имеющуюся связь между покойными и самими собой.
Оставшиеся обсудили немного разных историй – смешных и не очень, но и они стали потихоньку расходиться по домам. Внимание Тимохина на себя обращал Егор Фадин. В школе его недолюбливали – всегда все зубрил, не имел своего мнения, жаловался маме по любому поводу, и та часто наведывалась на занятия, уличая возможность отругать кого-то из обидчиков сына.
Весь вечер Егор Юрьевич (не один раз подчеркнул, что для многих сегодня он именно Егор Юрьевич, а не какой-то там Егорка, как было в детстве, как будто у остальных, превратившихся из мальчиков и девочек в дядь и теть, другая ситуация) кичился своими успехами в бизнесе. Он поставлял продукты
