Уэйд.
– Преподобный Уэйд? Где же он?
– Да вот… – Мэтью принялся взглядом искать в толпе священника и врача, но они как сквозь землю провалились. – Только что был здесь. И еще доктор…
– Хватит болтать. Кто это?.. – Лиллехорн посветил фонарем на убитого. Надо отдать ему должное – выражение лица у него при этом осталось совершенно невозмутимым.
– Не знаю, сэр, но…
Мэтью большим пальцем приоткрыл часы, однако вопреки его ожиданиям монограммы внутри не оказалось. Стрелки замерли на семнадцати минутах одиннадцатого – в это время у них либо закончился завод либо механизм повредился от удара тела о землю. В любом случае часы были дорогие и говорили о состоятельности хозяина. Мэтью повернулся к Ефрему:
– Твой отец здесь?
– Да, вон он. Отец! – кликнул Ефрем, и старший Аулз, тоже в круглых очках и совершенно седой, каковым вскоре мог стать и его сын, вышел из толпы.
– Что это вы раскомандовались, Корбетт? – возмутился Лиллехорн. – Для вас у меня тоже найдется местечко за решеткой, не сомневайтесь.
Мэтью предпочел оставить его слова без внимания.
– Сэр, – обратился он к Бенджамину Аулзу. – Будьте так любезны, осмотрите сюртук жертвы и скажите, кто его пошил?
– Сюртук-то? – Аулз с отвращением покосился на труп, а затем, набравшись храбрости, кивнул. – Что ж, я осмотрю. А вот узнаю ли портного…
По тому, как сюртук скроен и сшит, можно определить его создателя, рассудил Мэтью. В Нью-Йорке всего три профессиональных портных и несколько любителей, занимающихся пошивом одежды; Аулзу наверняка не составит труда установить личность мастера – если только сюртук не приехал прямиком из Англии.
Аулз нагнулся, осмотрел подкладку и тут же заявил:
– Ну да, все понятно! Знаю эту легкую материю, ее в начале лета завезли. Я сам этот сюртук и сшил. Этот и еще один точно такой.
– Для кого вы их сшили?
– Для Пеннфорда и Роберта Девериков, вестимо. У этого сюртука есть карман для часов. – Он встал. – Стало быть, это сюртук мистера Деверика.
– Убили Пенна Деверика! – крикнул кто-то в темноту.
И вот уже весть о жестоком убийстве полетела по улице быстрее, чем ее разнесла бы даже «Газетт»:
– Пенн Деверик помер!
– Пенна Деверика убили!
– Старый Деверик там лежит, упокой Господь его душу!
– Господь-то упокоит, а заберет – дьявол! – прокричал какой-то бессердечный. Впрочем, с ним согласились бы многие.
Мэтью молчал. Пусть главный констебль сам обнаружит то, что он уже заметил, – порезы вокруг глаз Деверика.
Такие раны упоминал Мармадьюк Григсби в статье про убийство доктора Джулиуса Годвина.
У доктора Годвина также обнаружились вокруг глаз порезы, имевшие, по профессиональному мнению мистера Эштона Маккаггерса, форму маски.
Лиллехорн,
