Атаман проследил взгляд друга – и скрипнул зубами. Клинок несла девочка. Она приближалась… словно призрак из кошмарного прошлого выплывал в явь. Девочке лет двенадцать, она тонкая, лицо заострённое книзу, волосы цвета линялой осенней травы. И даже родинка – у левого виска, то же место, та же форма лапки кроля!
Больше нет сомнений: клинок лишь вещь, девочка – настоящая ловушка. Закон, как и говорил Старик, предписывает простое решение по такому ясному делу. Мгновенное!
Люди Стратега разом побледнели: «левый» страж гулко вздохнул, потянулся к ножу, размером и весом похожему на саблю… и замер, заметив едва уловимое отрицательное движение головы атамана.
– Мое решение, Штейн, – молвил Сим.
– Закон простой, – вроде бы упрекнул любимчик Старика, но в голосе не было раздражения. – Хотя… твое решение, Рубач.
Сим прикрыл глаза и ощутил мгновенное облегчение. Верно, закон степи сегодня останется неисполненным, душа не готова принять тяжесть простого решения. Пусть догадки верны, пусть Эт распознал тьму без ошибки и стал жутко, окончательно безмятежен.
– Мы принимаем клинок и ребенка, – атаман протянул вперед руку и посмотрел в свою пустую ладонь, без оружия, даже не сжатую в кулак. – Мы уходим мирно, допустив вопреки очевидному, что вы не таите умысла.
– Крайне странные слова, о каком умысле идёт речь? Мы по первому вашему слову отдали заветный клинок, – Стратег начал готовить почву для торга.
– Мы не просили ни о чем, не было первого слова. Но я скажу теперь. В городе кто-то умер.
Атаман прищурился, почти не тратя себя на общение с горожанином, сейчас куда важнее не упустить перемен в друге Эте! А перемены – копятся, все сильнее настораживают: Эт нюхает ветер, перекатывает в пальцах новую травинку.
– Воистину, город – место вне мира, – Сим повернулся лицом к Эту и теперь говорил, в основном, чтобы тот мог слышать голос, спокойный и уверенный. И смотрел, чтобы Эт ощущал тепло знакомого взгляда. – Мне не постичь, зачем вам, горожанам, вмешиваться в… Не важно. Скажу напоследок одно: закон степи велит нам принять любых людей, покидающих город. Мы даем таким одежду и учим наречию, если надо. Помогаем пережить первую зиму. Дальнейшее зависит от них.
– То есть, если я выйду из ворот, – удивился Стратег, – или вот он…
– Любой, кроме тёмных ведьм и «куколок». Кто они, не стану уточнять, слишком долго и сложно. – Атаман оживился, прямо глянул на Стретега. – Вы, люди города, забыли своё право выйти, чтобы жить в большом мире? Как нелепо. Тогда разговор исчерпан. Мы сворачиваем шатры. Уходите, скоро будет много пыли.
Атаман встал и сразу отвернулся от горожан. Прошёл вдоль ограждающей занавеси, пахнущей мертво и душно. Девочка стояла у края ткани, на временной и очень условной границе двух миров – города и степи. Её жизнь и смерть сейчас определяли два закона степи, противоречащие
