удара по «британской жемчужине» Кауфманом были сформированы три отряда. В Самарканде войска возглавил генерал В. Н. Троцкий, в Маргелане генерал А. К. Абрамов и в Петро-Александровске на Амударье генерал А. А. Гротенгельм. Самаркандский отряд был расквартирован в селении Джам и поэтому получил название Джамский.
Могла ли эта операция, в случае её действительного осуществления быть успешной? По мнению известного историка М. К. Басханова, план Скобелева представлял собой чистую авантюру. Во-первых, 50-тысячной армии для завоевания Британской Индии было явно недостаточно. Этот небольшой контингент растаял бы еще на пути к границе Британской Индии: в стычках с местными племенами, в суровом климате и от болезней. Кроме того, на тот момент в распоряжении русских войск не имелось даже сколько-нибудь точных карт Афганистана, то есть войска входили бы туда «вслепую».
19 июля по Высочайшему повелению военная демонстрация была прекращена.
Но если Каспийский и Джамский отряды, как пишет А. Е. Снесарев, «почти застыли в своих исходных районах», то «отряд Абрамова […] прошел сравнительно далеко в незнакомый до того момента Памир и, хотя не оказал какого-либо политического влияния на Индию, но, имея в своем составе крупные научные силы, вроде Северцова, сыграл для науки большую роль». Результаты Фергано-Памирской экспедиции произвели подлинный переворот в существовавших представлениях о Памире. Ранее его считали прямым продолжением Тянь-Шаня. Северцов впервые доказал, что это независимая, самостоятельная горная система.
Одновременно с подготовкой к военной демонстрации, в Кабул отправляется военная делегация во главе с недавно вернувшимся с войны Н. Г. Столетовым. Николая Григорьевича в Афганистан направил лично Александр II. Евгений Константинович Андреевский, боевой товарищ Столетова по турецкой войне, а позже флигель-адъютант Его Величества, в своей книге воспоминаний очень подробно описал рассказ Столетова о встрече с императором.
«Явившись в назначенный час, я был вновь представлен государю, – рассказывал Н. Г. Столетов. – Его величество поручил мне передать Шир Али-хану, что ему будет дана полная поддержка, и что ему следует держать себя относительно англичан так же, как держал себя его гордый отец Дост-Мохамед; «Скажи ему, – продолжал государь, – что я вполне уверен в нем и в его умении, а потому, в свою очередь, жду от него лишь той корректности, которая даст Кауфману полное спокойствие относительно нашей границы… Все начертанное и условленное нами раньше в прежних наших переговорах ему надлежит твердо соблюдать; я его поддержу нравственно и материально… Кланяйся же Кауфману и ему в точности повтори все мною тебе сказанное. Поезжай с Богом; пиши часто и подробно Дмитрию Алексеевичу (Милютину, прим. В.Ф.).
«После того государь меня трижды перекрестил, поцеловал и отпустил», – нередко вспоминал
