погладил окладистую бороду, отросшую за последние годы, и повел бровью, как бы со стороны оглядев свою грязную робу, обшарпанные стены и стопку исписанных тетрадей – единственной ему доступной роскоши в этих застенках.
Выйдя из парикмахерской, увидев в зеркале еще не старого человека интеллигентной внешности, он удовлетворенно усмехнулся и скорчил сам себе рожу.
***
Элтон Маре, увидев бывшего нобелевского лауреата, обладателя всех возможных наград в области генетики, досадливо подумал: «Зачем его держат в заключении, когда передел общества уже давно свершился и вся борьба позади? Он уже не молод и вряд ли способен воевать. Дать ему лабораторию и пусть себе сидит у микроскопа для общественной пользы. Кроме политической борьбы плохо другое, – этот человек когда-то мог быть опаснее для нас атомной бомбы. Когда-то он замахнулся на самое дорогое, что у нас есть, нашу самость, избранность, элитарность. Он осмелился назвать нас больными, подлежащими принудительному лечению. Как признанный гений в своей области предлагал разработать методику и вакцину по „исправлению“ биохимического вывиха гомосексуальности».
Однако он опоздал со своим предложением, уже все ключевые места властных структур были заняты нашими сторонниками.
Такого вызова общество победившего сексменьшинства ему простить просто не могло. Был придуман шумный процесс, сфабриковано множество ложных преступлений, и Иеронима срочно изолировали, пока его вакцина и метод не стали достоянием гласности.
Гения и светило науки засадили из-за угрозы взорвать светлый мир, который был создан в результате многолетней борьбы между натуралами, одержимыми «толерантностью», и воинствующими сексменьшинствами. Наконец одни лишили политической власти других, и в результате диктата и террора не установили покой и порядок при диктатуре меньшинства.
После приглашения Иероним сел и выжидательно присматривался к президенту.
Элтон был воплощением сдержанности и стильной имиджевой концепции, разработанной лучшими стилистами. Никаких крашеных ногтей, желтых пиджаков и прочих побрякушек в ушах, ноздрях и прочих частях. Имидж политика, отца нации для всех членов общества обязывал к нейтральности.
После затянувшейся паузы, Элтон, почувствовав, что его харизма не производит особого впечатления на гостя, и, сменив тактику, сказал:
– Я пригласил Вас потому, что для меня Вы важны не как политический оппонент, а как человек, ученый и, теперь уже, узник совести.
Иероним, скептически усмехнувшись, пробормотал, что нынешняя Власть вряд ли способна самокритично подойти к его приговору. Элтон увидел, что перед ним человек весьма проницательный и на дешевые приемы не реагирующий. Его шишковатый лоб говорил о сильном интеллекте, способном к эффективной мыслительной работе, и его успехи в науке только подтверждали это.
Привыкший к «трудным» противникам, Элтон перешел
